— Бога из любого места можно просить. Он везде услышит, — сказал
Мишка.
В этот момент Тороев почувствовал зов духов и снова отключился.
Пространство вокруг подернулось рябью и заколыхалось. Голоса
раненых красноармейцев отдалились и пропали. Иной сумрачный мир
обступал его со всех сторон. Сквозь завесу времени Тороев отчетливо
увидел своего внука и впервые позвал по имени, которое подсказал
ему Шартуран.
Мальчика звали Эдиком. Он был всего лишь нескладным подростком
пятнадцати лет. Впрочем, к этому возрасту дед уже научил самого
Петра общению с духами предков. Эдика же никто не учил. Но, был
этот Эдик сам по себе очень сильным шаманом. Духи предков говорили,
что иногда так бывает, что и учить особо не нужно, а только
включить те способности, которые заложены в человеке при его
воплощении в проявленном мире. С Эдиком, похоже, все было именно
так. С такой мощной аурой парень мог изменить весь мир. Если бы
захотел. Вот только не хотел он, совершенно пока не понимая своих
способностей. И потому Тороев пытался до него докричаться сквозь
сны, как Шартуран научил. Но, пока это плохо получалось. Что-то
внук слышал, даже понимал, что это собственный дед зовет его.
Только понять то, что от него требуется, паренек не мог.
— Странно. Нарушения какие-то церебральные после ранения. Иначе
чего же он сознание теряет? Температура упала.
— Да просто сотрясение мозга сильнее оказалось, чем сначала
подумали.
Голоса врачей снова вернули Тороева к действительности. Опять
горела лампочка и очень хотелось пить. Вокруг лежали
прооперированные раненые. Кто-то без ног, кто-то без рук. Петр
неожиданно привстал и сел. Чувствовал он себя нормально. Раны на
лбу уже не болели. Шаман Тарунгай исцелил его во сне.
— Я здоров, просто спал, — сказал он и попросил воды.
Ему дали немножко попить из солдатской металлической кружки.
Потом отвели на перевязку, раз сам уже мог ходить. Врачи осмотрели
его лоб и удивились: раны действительно зажили. Его обследовали.
Потом отвели покормить. Возле походной кухни, стоящей в подземном
зале, выдали суп из конины, кусочек хлеба и чай с сахаром. Поев,
Петр встал и пошел. Врачи, не переставая удивляться столь быстрому
выздоровлению, осмотрели бойца и выписали его из госпиталя. Долго
тут никого не держали. Вместо каждого раненого снаружи приносили
двоих. Вот только его рота оказалась расформированной по причине
больших потерь. Потому решили Тороева пока определить во взвод,
охраняющий центральный вход.