— Вот только не надо читать мне лекцию о сложности
человеческих отношений и перипетиях судьбы, — резко перебиваю я, чуть ли не
дрожа. — Я помню её ещё с твоего развода с папой.
Грубо? Возможно. Но я надеюсь, они с Олегом хотя бы
свадьбу догадались после сорока дней сыграть. А то если ещё даже не прошли…
И такое отношение к покойной жене маме ни о чём не говорит?
Или она искренне верит, что с ней всё будет иначе?
Меня уже чуть ли не трясёт. Ведь по маме очевидно,
что Олег с женой к разводу не готовились. Это была измена. Длительная, наглая,
даже после смерти обманутой продолжавшаяся.
— Мы с Олегом не желали никому зла, — довольно
быстро ориентируется мама, говорит уже гораздо увереннее и непоколебимее. —
Просто так бывает. Она серьёзно болела ещё до нашего знакомства, и… В жизни
бывает всё. Я не хотела, чтобы ты так об этом узнала, но, как я поняла, вы с Глебом
не особо ладите, вот и я решила, что тебе стоит знать причину. Может, у тебя
получится достучаться до него, потому что Олег никак не может вывести его на
прямой разговор, а со мной Глеб вообще почти не говорит.
Я даже вздрагиваю от неожиданного упоминания Глеба.
Обсуждая ситуацию с мамой, я словно и забыла о братце, с которого вся эта тема
и началась.
Этого слишком. Всего этого слишком много. Привычная
жизнь меняется так стремительно, что у меня ощущение, будто лечу вниз с
огромной высоты. Вроде бы с парашютом, да только раскрыть никак не смогу. И
успею ли?..
Теперь я, конечно, понимаю Глеба. Не совсем понимаю,
что он от меня хочет, но чувства мне ясны. Но быть ему нянечкой? Стучаться о
закрытую дверь?
Ведь он меня, наверное, не меньше винит, чем мою маму.
И это несправедливо. Более того — унизительно.
— Вы наломали дров, а я должна это разгребать?
— Насть…
— Ладно, мам, — перебиваю, вздыхаю и пытаюсь взять
себя в руки. Наверное, действительно всякое бывает. — Прости. Потом поговорим,
а сейчас я лучше пойду. У меня свидание в шесть, надо подготовиться.
Резко разворачиваюсь и иду к главной двери. Знаю,
что удерживать меня не будут.