— Сбегаешь? — Глеб обращается резко.
Его привычно пренебрежительный голос так остро
прорезается сквозь тишину между нами, что я, не выдержав, всё-таки смотрю
«брату» в лицо. Пытаюсь найти в нём отголоски переживаний… Наверное, я могла бы
до него достучаться. Всё-таки неизвестно, как сама бы себя вела на его месте.
Вполне возможно, тоже злилась бы на обеих чужих женщин, и на мать, и на дочь.
Неожиданно хочется хотя бы попробовать наладить
контакт.
— Не хочу там оставаться сейчас, — говорю даже
мягче, чем собиралась.
Уверена, что мои слова в точку. Что Глеб тоже что-то
подобное чувствовал, а потому и ушёл.
Не знаю, уловил ли он, о чём я. По нему вообще
трудно что-то определить. В лице вот вообще даже не изменился, ни один мускул
не дрогнул от моего непривычного тона. А я чуть ли не дышу в ожидании его
ответа, поддерживаю зрительный контакт, всем своим видом даю понять, что на его
стороне.
— Ну так проходи уже наконец, — жёстко и нетерпеливо
разрезает напряжённую атмосферу Глеб.
Я вздрагиваю от такого враждебного поторапливания. В
груди гулко бьётся сердце. А в голову неожиданно приходит мысль, что это первый
раз, когда мы с Глебом действительно наедине.
В прошлые разы всегда кто-то был рядом. Сначала
одноклассницы, потом наши родители… Даже в машине, сидя рядом, мы не оставались
одни. Теперь же в подъезде нет никого, кроме нас.
— А ты пропустишь? — я стараюсь говорить без эмоций.
Хотя, конечно, немного задевает, что Глеб обратился
так, будто я тут, как дура, стою перед ним и пройти не могу, а не он мне проход
загораживает.
Братец не отвечает, лишь сторонится и смотрит
колючим взглядом. Да уж… Глупо сейчас продолжать стоять на месте, когда мне так
демонстративно указывают на выход. Торопят всем своим видом и лишь вопрос,
когда ещё и до слов дойдёт.
Я прохожу мимо, но не выдерживаю. Останавливаюсь,
разворачиваюсь. Глеб всё ещё стоит там, в той же позе.
— Мне жаль насчёт твоей мамы… И что всё так, — чуть
помедлив, хрипло выдавливаю я.
Конечно, говорить с его спиной было немного проще,
чем если бы сказала в лицо. Но в том и дело, что лишь немного. Каждое сказанное
слово током бьёт по натянутым до предела нервам, и я, кажется, не дышу, ожидая
реакции.
Зачем? Зачем я вообще жду, какой тут может быть
ответ? Нет, просто уйти и всё тут.