— Иди, — вздохнула Фила.
Безымянный вихрем вылетел за дверь. Фила даже не успела
попросить его на этот раз не опаздывать к ужину. Валиор всякий раз
сердился, если кто-то из мальчишек приходил, когда семья уже сидела
за столом.
Снова оставшись в одиночестве, Фила в очередной раз пожалела,
что среди четырех ее детей не было ни одной девочки, которая сидела
бы с ней дома, когда остальные ее отпрыски с утра пораньше
разбегались кто куда. Без них в хибарке на опушке леса было слишком
тихо. Остальные женщины в деревне держались дружно, но они и жили
рядом. Валиор же поселился на отшибе, и в каком-то отношении так и
остался для деревни чужаком.
Фила не могла отделаться от ощущения, что дети из деревни не
особо жалуют ее ребят. В особенности Безымянного. Вали был уже
достаточно взрослым, чтобы к нему опасались приставать. А близнецы,
наоборот, еще не доросли до того возраста, чтобы мальчишки взяли их
в свою компанию. Каждый раз, когда ее средний сын возвращался с
синяком на скуле или с ссадинами на костяшках кулаков, Фила гадала
— было ли это следами обычных мальчишеских драк, или следовало
уделить происходящему особое внимание? Но Безымянный никогда не
жаловался, и Фила предпочитала делать вид, что ничего не замечает.
Она по опыту знала, что, если Безымянный не захочет о чем-то
рассказывать, то, сколько ни расспрашивай, он будет только
отворачиваться и упрямо хмурить брови. Валиор смотрел на это проще.
Он считал, что мальчику полезно уметь постоять за себя, и нужно
предоставить Безымянному возможность научиться этому, не прячась за
спиной у старших. Филе иногда казалось, что ее муж просто
предпочитает ни во что не вмешиваться.
Фила достала из большой корзины возле очага несколько луковиц,
быстро очистила одну и начала резать лук тонкими кольцами,
прищурившись, чтобы едкий сок не жег глаза. К тому моменту, когда
Валиор вернется с поля, нужно приготовить для него его любимую
похлебку с сухарями. Мысли Филы снова закрутились вокруг ежедневных
дел, и беспокойство из-за Безымянного было на время позабыто.
...Они поджидали его на опушке леса и, как представлялось им
самим, устроили отличную засаду. Но приемыш был настороже,
поскольку ожидал чего-нибудь подобного.
На лице Каттинара, сына старосты, еще заметны были синяки от их
последней драки, которую Каттинар бесславно проиграл, хотя был на
три года старше и значительно сильнее своего противника. Сказать по
правде, дрался Каттинар нечасто — большинство мальчишек из деревни
были только рады угодить сыну сельского старосты и поучить нахала
уму-разуму. Но даже в этом чаще всего не было необходимости,
поскольку мало кто решался задевать Катти.