«Фигня-война, — решил он. — Буду развлекаться, как могу, и гори
оно все огнем. Можно бенгальским, я разрешаю!» И мысленно
представил Волдеморду — того, который из котла вылез, с бенгаликами
в ушах. Ему понравилось.
Авантюрная жилка у него была всегда и не давала спокойно жить с
самой ранней юности — спортивный туризм, скалолазание, горные
походы, ходьба под парусом… Драться неплохо с раннего детства умел,
а поди попробуй не уметь с такой-то фамилией! Сколько его Михайлой
дразнили, пока он не научился, ласково улыбаясь и потирая ладонью
кулак, сообщать, что да, именно такая у него фамилия и естественно,
очень ему подходит, желаете попробовать?
Классу к седьмому попытки поиздеваться прекратились, но погоняло
осталось. Теперь его произносили не без уважения: «Михайла», почти
как медведь. Андрюха не протестовал. А кому не нравится быть
сильным?
Пока же он перебирал все, что ему известно про возможности
Хагрида. Выходило неплохо. Аппарировать он должен уметь — с острова
они с Поттером, конечно, плыли, но ведь как-то он там появился, не
по морю же аки посуху? Однако колебания еще были, про расщепления
читал и себе такой радости не хотел. Колдовать дебильным зонтиком,
то есть сломанной палочкой он прекрасно мог, что будет, если целую
палочку добыть — поди всяко не хуже. Управляться с крупными
животными… Тут у него опыт был небольшой, но пара лет на ипподроме
в памяти осталась накрепко. Хотя бы потому, что лошади… Это лошади.
Это целый мир. Андрей ностальгически вздохнул в такт своим мыслям и
подумал, что уж фестралов-то он увидит.
«Кстати, а пресловутый розовый зонтик где? И вообще, вон ту
кучку, наверное, стоит обшарить, когда пацан проснется. О. Он же
жрать захочет. И чем я его буду кормить? Та-а-ак. Гарри год. Что
мои ели в год? Кажется, уже не только молоко… Но сосали до
полутора, точно помню. И где я ему титьку найду?»
Он начал выворачиваться из дохи, попутно поминая неловкость тела
Хагрида откуда-то выплывшим в голове дурацким стишком «От непогоды
жизнь страхуя, купил доху я, на меху я…» — видимо, отходняк в
легкой форме все-таки наличествовал. Тут он наконец освободился и
осторожно уложил на мех, хвала всем святым и не очень, крепко
спящего Гарри, и укрыл сверху.
«Надеюсь, блохи и прочая живность в этом не водятся, — подумал
он. — А то себя-то ладно, а пацана всякой дрянью обрабатывать
придется. Ох я и дурень»…