Так, есть идея!
– Господин хауптманн! Прежде всего мы
должны помолиться святой... – Тут у Паши возник короткий затык,
потому как он кроме Асклепия никаких божественных сущностей,
завязанных на медицину, не знал. Асклепий же не годился, как
язычник. Молнией в судорожно напряженных извилинах проскочила искра
– вспомнил виденную в Великом Новгороде могилу святой и ляпнул: –
...Параше Сибирской!
И сам испугался. Ну, что поделать,
если ту деву так звали? Чертовы ассоциации.
– Я не слыхал о такой святой! –
буркнул тихо лекарю Геринг.
– Она канонизирована римской церковью
год назад, широко не известна еще. Но очень помогает страждущим
хворями! – привычно соврал Паштет.
Хауптманн пожал плечами и отдал
приказ. Подчиненные послушно сложили ладошки и забухтели каждый на
свой лад. То же сделал и Геринг, посчитав, что от молитвы худа не
будет, а свежесделанная святая еще не завалена кучами просьб разных
дармоедов и скорее ответит верующим. То, что лекарь соблюл
субординацию и не полез через голову командира отдавать
распоряжения и польстило Герману и показало, что этот странный
чужак имеет военный опыт. Что опять же вызвало вопросы, на которые
он пока не мог найти ответа.
– Теперь я выдам на каждых двух
человек по одной пилюле. Они должны разделить пилюлю пополам и
съесть, поминая всю кротость господа и милосердие его. Завтра выдам
еще лекарства. Пусть относятся бережно – оно освящено архиепископом
Бабэльмандебским! И еще, господин хауптманн, – надо, чтобы они
выкопали траншею и гадили отныне только в нее! – вспомнил азы
гигиены новолепленный доктор.
– Это еще зачем? – удивился
Геринг.
– Для того, чтобы дьявольские миазмы
болезни мы вернули их пославшему! – Паша ткнул пальцем в землю,
перекрестился и этот жест повторили остальные, опасливо поглядев
туда, куда Паша ткнул пальцем.
После этого лекарь, вспоминая, как
мог, рассказанное ему в аэропорту, выдал пилюли, выдирая их из
пузырчатых блистеров. Пациенты таращились на его действия
недоверчиво. Потом, под его
пристальным взглядом, поделили и сожрали лекарство. Совершенно
неожиданно нашелся крикун, который посмел воспротивиться поеданию
таблетки, заявив, что лучше сдохнет, чем будет себе рот портить не
пойми чем от шарлатана какого-то! Он вопил это настолько
убедительно, что стоявшие рядом с ним тоже принялись
роптать.