— Нас тут два отряда немецких
получается, мы сбродные, да ливонцы. Сбродом командует опять же
ливонец из рода Фаренсбахов, а ливонцами — московит Шарапов —
доложил расклад сил канонир.
— А наш хауптманн как? Его старшим не
поставят? — удивился Паша.
— Шутишь, полагаю? И род совсем
никакой, да и московиты его не знают, а род фон Фаренсбах — даже я
про них слыхал, так что московиты ему предпочтение отдадут
несомненно. Он у них тут уже два года... околачивается.
— Что то ты странное сказал. Он у них
два года на службе?
Хассе усмехнулся иронично.
— Можно и так сказать. Он в Москве в
тюрьме сидел. А потом решил, что армия лучше тюрьмы.
— И за что ж его в тюрьму? — совсем
запутался попаданец.
— За грабежи. Нет, не по ночам на
улицах, хотя дворяне и так веселятся часто, особенно если кроме
шпаги и жрать нечего. Он все же солидного рода. Въехал он сюда в
Московию главой охраны посольства дворянских корпоратий Вика и
Эзеля, по старой привычке стал все брать у крестьян не платя, а тут
у московитов такое не проходит даром, они тут же бравого начальника
взяли под стражу — и в тюрьму за любовь к дармовщине. Скупой,
значит. Это не очень хорошо, наверное, постарается и нас
облапошить. А пошлют нас в город Сертпухоф. Не знаю, где это.
Говорят — большой. И самое хорошее известие — пушкарям двойное
жалование московиты платить будут, лишь бы денежки к кожельку
бравого Юргена не прилипли, бывает такое у дворян.
— Воры они? — усмехнулся
Паша.
— А ты как думаешь? Они считают, что
дворяне из другого теста и потому всех топтать могут, кто
происхождением ниже. Но поверь мне, Пауль, после выстрела из пушки
трудно отделить потроха высокородных дворян от кишек всяких
простолюдинов. Видел не раз — совершенно одинаковая людская требуха
у всех. Потому они нас, людей пороха, огня и грома не любят, что мы
легко видим — какая она у них — требуха. И нам их латы не преграда!
Пушку пока нам не дадут, надо еще смотр проходить, завтра как раз
под опись пойдем. Так что можешь точить свой тесак и скажи слуге —
чтобы все снаряжение сияло. Да, а почему у тебя нет кожаного
колета? Я понимаю, что дорогой железный нагрудник пройдоха
Маннергейм тебе не дал, но уж колет от Шредингера точно остался!
Иди, требуй!
Паша послушался и попытался выдрать у
скареды — каптенармуса полагавшуюся одежду. Швед юлил и объяснял
все чудом чудным — вот только вчера колет был — а сейчас нет. А до
того, как вчера нашелся — так тоже не пойми куда задевался, просто
чертовщина какая-то!