Я с удивлением и некоторым беспокойством посмотрел на него и
подивился, не перегрелся ли он на солнце или не съел ли случайно
галлюциногенных грибов. Эх, друг, если бы ты видел Париж двадцать
первого века и попробовал жареных каштанов, ты бы вообще с ума
сошел от радости.
Мы выступили в поход уже под вечер и прошли только два десятка
верст, когда пришлось остановиться на привал. Вокруг темнели леса и
крепкие стволы деревьев надежно укрывали от ветра. Солдаты быстро
развели костры и поужинали.
На время прислушавшись к голосу желудка, умоляющего его
наполнить и оставив мысли о Париже, Бабаха сварганил целый котелок
похлебки с курицей, грибами и овощами. Где он умудрился в этой
глуши раздобыть курицу, для меня осталось вечной загадкой.
Ночью я проснулся от далекого треска, то ли ружейных выстрелов,
то ли сырых дров в костре. Прислушавшись некоторое время, я сонно
решил, что это трещат дрова и заснул снова.
Утром громко, прямо над ухом, загрохотали барабаны. Я подскочил
от неожиданности и вылетел из палатки, решив, что напал враг. В
походе я всегда спал в одежде и держал оружие под рукой, чтобы быть
готовым к любой неожиданности. Бабаха уже стоял перед палаткой,
зевал и чесал круглое пузо.
— Что случилось? — спросил я, все еще взволнованный внезапным
шумом. — Враг напал, что ли?
Я ожидал, что помощник опровергнет мои слова и скажет, что это
ложная тревога, но он только лениво кивнул.
— Все верно, вашблагородь. Крепкий у тебя сон, однако, пушкой не
разбудишь. Французы на подходе.
— Как на подходе? — поразился я.
Бабаха указал толстой рукой на север.
— А вот так. Вон там ихние конные появились, гусары их
отогнали.
Все ясно. Значит, неизвестный доброжелатель был прав, навстречу
нам и в самом деле отправили вражеские силы. Наверное, казаки
сейчас выехали на разведку и пытаются прощупать, насколько большая
армия стоит перед нами.
— Собирай все оружие и седлай коней, — крикнул я Бабахе,
торопливо собираясь к Суворову.
Весь лагерь пришел в движение. Солдаты торопливо одевались,
хватали ружья, строились, офицеры ругались и крыли опоздавших
последними словами. Лошади ржали и туда-сюда ездили тележки и
крытые повозки.
Солнце еще не встало, стояло раннее утро. На небе хмурились
низкие темные тучи, предвещая дождь. Я направился к Суворову почти
через весь лагерь, потому что вчера мы не выбирали места и,
оказывается, далеко отъехали от палатки главнокомандующего.