Дверь открылась, вошла чужая женщина. Рыжие, коротко стриженные
волосы, по-мальчишески угловатая фигура. Она всунула в мои дрожащие
ладони маленькую бутылочку с какой-то пряно пахнущей жидкостью и
заставила сделать несколько глотков. Горло обожгло. Сердце
похолодело. И стало вдруг все равно.
– Я тетя Кати, – незнакомка подала удивленному директору папку с
бумагами. – Забираю девочку с собой.
Дальше я почти ничего не помню. Помню лишь дурацкое завещание.
«Прошу наши тела сжечь, а прах захоронить под чужим именем в
неизвестном дочери месте». Они мне ничего не оставили… даже могилы,
куда я могла бы пойти и выплакаться. Даже дома, в котором я могла
бы о них вспомнить: квартиру продали уже через месяц. Даже родных,
что бы меня поддержали… Тетку, которой я не знала, особо родной не
назовешь.
На следующий день после похорон она дала мне маленький амулетик
на тонкой, как паутинка, цепочке. Вот тогда я и узнала, почему отец
в шутку называл меня «ведьмочкой». Я и была ведьмой. Потомственной,
по стороне матери.
За время, что я жила с Алиной, она не стала мне ближе, оставаясь
холодной и далекой. Она была первым и последним моим учителем. Она
долго и нудно рассказывала о нашей родоначальнице. Она была тем,
кто запретил возвращаться к былой жизни… Мол, родители так хотели.
Она увезла меня в чужой город, устроила в чужую школу, достала
чужой паспорт с чужой фамилией, заставила при чужих называть себя
мамой. Она же выхлопотала мне пенсию по утрате кормильца.
Я послушно порвала со всеми друзьями и знакомыми и не
возвращалась в прошлую жизнь. Но все равно в душе осталась какая-то
пустота, которой ничто не могло заполнить. А довериться кому-то
после смерти родителей было сложно. Мешала фраза Алины:
– Мы все ходим под мечом, девочка.
Рассказывать о «мече» подробнее Алина отказалась, просто просила
быть осторожнее и не связываться со странными людьми. Кем были эти
«странные люди» я так и не узнала. Да мне было и все равно. Я ни с
кем не связывалась, ни со странными, ни с нестранными. Желания не
было.
В день моего совершеннолетия Алина вместо подарка приказала мне
одеться. Стояла на дворе осень. Ярко светило солнце, путаясь лучами
в золотистых листьях. Я смотрела на медленно проплывающий за окном
автомобиля парк и про себя вздыхала, не ожидая от поездки ничего
хорошего. Алина ведь вообще не любила праздники, а дни рождения
называла днями смерти молодости, отказываясь их отмечать. Никаких
вечеринок, никаких подарков.