От хруста Маман вздрогнула, потом огляделась затравленно и
тяжело опустилась на стул. Плечи ее затряслись, и я, решившись, еще
раз сказала по возможности твердым голосом, суя в ладони Маман
стакан:
– Пей!
Маман стакан взяла, но пить не спешила. Она вертела его в
холодных, дрожащих пальцах и все плакала и плакала:
– Он жениться обещал. Понимаешь? Говорил, что любит, что жить
без меня не может… как в фильмах…
Я прикусила губу, почувствовав себя последней сволочью.
Некрасиво получилось, но сделанного не воротишь, можно лишь
постараться хотя бы что-то исправить.
– Пей, – еще раз сказала я, обнимая ладони Маман своими. – Пей,
станет легче, обещаю.
Маман подняла на меня заплаканный взгляд и сделала первый
глоток, скривившись от горькой, наверняка неприятной на вкус
жидкости. Но боль из ее глаз быстро ушла, сменившись легким
недоумением...
– Пылищи сколько-о-о-о… – прошипела Маман, уже с видимым
удовольствием допивая коньяк. – Убраться надо…
Затем, вытирая с лица еще невысохшие слезы, она медленно
поднялась, вытянула из кармана невесть как туда попавшую тряпку и,
что-то счастливо мурлыкая под нос, принялась вытирать со стола
крошки.
– Вот и все, – устало прошептала я, выходя из кухни.
В зале было совсем темно. На улице бушевал ветер, и за стенами
натужно поскрипывали деревья. Я поднялась на второй этаж, чувствуя
себя на диво разбитой. Все закончилось. Так почему же продолжает
терзать плохое предчувствие? И на сердце тяжело, будто случилось
что-то, что поправить уже никогда не удастся…
Весь день я варила зелье, полностью сконцентрировавшись на
работе. Работа, на счастье, спорилась. Вместе с усталостью пришло
отупение, охватившее тело и разум, зато ушло проклятое
предчувствие, и в часов в двенадцать, сладко зевнув, я разлила по
маленьким бутылочкам зелья и некоторое время стояла под портретом
Алиции, вглядываясь в столь похожие на мои черты.
– Интересно, ты была такой же? – прошептала я. – Такой же…
безответственной? И тоже делала ошибки, принося боль любимым? Или
это я от кого другого унаследовала?
Мне вдруг показалось, что выразительные глаза сидевшего у ног
Алиции зверя засветились пониманием и… любовью.
Бред какой. И уже который раз… то к вампирам тянет, то к
собакам. Все, пора в отпуск или на природу. Хотя нет, на природу
нельзя, там еще медведи имеются, что для сумасшедших ведьм смерти
подобно.