Ага, если бы. Сдается мне, сегодня я мимо всех пройду. Я видела
краем глаза, как Саша стянул с кровати одеяло и накинул его на
Анри, но сама смотрела только на Ли. Как на врага смотрела, хотя
внутри просила у нее прощения.
— Вон из комнаты! — закричал Саша. — Сгоришь, идиот!
— Ка-а-а-тя! — завыл под толстой тканью Анри.
Саша рывком поставил вампира на ноги и толкнул к двери:
— Ли позаботится о Кате…
— Еще как позабочусь, — сузила глаза Ли.
Еще кто и о ком позаботится.
— Ли, пусти, — взмолилась я. — Ли… пусти… не хочу тебя
ранить.
— Силенок мало меня ранить... Прости…
Она двигалась стремительно. Я даже понять не успела, как Ли
оказалась рядом. Лишь почувствовала касание к шее, легкое, почти
играющее, и осела на руки подруге.
Очнулась я в затемненной комнате. Мягко светил стоявший на
тумбочке светильник в виде какого-то экзотического цветка, а на
расстоянии вытянутой руки сидела, удобно устроившись и укутавшись в
плед, Ли, углубившаяся в чтение какой-то книги.
Забавно. Я уже невесть сколько в этом замке, а только теперь
могу ее нормально рассмотреть. А ведь она похорошела со дня нашей
последней встречи. Темный загар очень шел ее распущенным по плечам
огненно-рыжим волосам, и лицо вовсе не портила россыпь
светло-коричневых веснушек. Но дело было даже не в этом — Ли,
казалось, светилась изнутри от счастья, и я невольно залюбовалась
своей Тигровой Лилией, вовсе не желая нарушать вязкую приятную
идиллию.
Только вот свербит в боку… и руки связаны за спиной.
Связаны?
— Ли, ты что? — зашипела я.
Ли отложила книгу, поднялась с кресла и подошла ко мне:
— Я что? — спросила она. — Это ты хотела из окна выпрыгнуть, не
я.
— Голова раскалывается, — прошептала я, отказываясь вспоминать
то несчастное утро... Что это было, ради Бога?
— Естественно, раскалывается. Сначала карнизом по лбу, потом еще
раз — створкой. Дорогая, ты до окна не добежала, а все равно живой
осталась чудом. И все же, что случилось?
Чтобы я сама знала, что случилось. Я как бисер четок перебирала
события того утра и, наконец, нашла нужное.
— Письмо, — вспомнила я… — Да… какое-то письмо на туалетном
столике. А там…
Я сглотнула, вспомнив написанные на листке бумаги слова. Меня
пытались убить? Осознание приходило медленно, будто продираясь
через загустевший воздух, в душу закрадывался темный ужас. Почему
меня хотели убить? Я никогда и никому не причинила зла. Так за
что?