«Изображая исключительное, необыкновенное, более-чем-человеческое измерение, миф организует и локализует страдания души in extremis, т. е. в той форме, которая в медицине девятнадцатого века называлась “психопатологией”. Двойственный характер взаимосвязи между патологией и мифологией подразумевает также, что патологическое постоянно реализуется в жизни человека, поскольку жизнь разыгрывает мифические фантазии. Далее, архетипическая психология утверждает, что боги появляются благодаря страданиям человека (а не в результате определенных, религиозных или мистических событий), поскольку патология наиболее убедительно свидетельствует о существовании сил, неподвластных Эго, и о недостаточности перспективной позиции эго» (там же, с. 94).
Одним из направлений исследования взаимосвязи мифа и патологии является вскрытие мифологических возможностей какой-нибудь конкретной формы патологии, обнаружение присутствия «бога в болезни». Но существуют также и более общие исследования патологии в контексте архетипической герменевтики. Здесь, в частности, можно указать на переведенные на русский язык работы Гуггенбюля-Крейга по проблеме архетипической власти в медицинских подходах (см. Гуггенбюль-Крейг, 1997).
С точки зрения, близкой к ницшеанской позиции пересмотра ценностей, психолог и психотерапевт Хиллман рассматривает психопатологию в качестве самого ценного союзника, самого надежного друга. Центральное место в психологии Хиллмана занимает его отношение к патологии; его суждения, относящиеся к патологии, играют, в частности, значительную роль в работе «Самоубийство и душа» и позже в «Пересмотре психологии». Центральное место в его установке занимает идея, согласно которой, особенно в наше время, психопатология является основным средством достижения душевного переживания. По аналогии с Фрейдом, который основным средством, необходимым для понимания бессознательного, считал невротический синдром, Хиллман рассматривает психопатологию как «столбовую дорогу», ведущую в глубины души.
У Хиллмана здесь имеет место сложный ход рассуждений. На самом простом, возможно, наиболее юнгианском уровне психозу свойственны наиболее характерные структуры архетипического мышления. Хиллман соглашается также с наблюдениями Отто Ранка, cчитавшего, что между психопатологией и творчеством существует теснейшая связь. Он даже утверждает, что душа не только обретает зрение благодаря своим бедствиям, но и существует благодаря их наличию (Hillman, 1975b, p. 57, 104).