Ркат выбрал тот из незанятых столов, что стоял ближе всех к
завешенному парусиной небольшому окошку, и пригласил нас следовать
за ним. Ткань плохо пропускала дневной свет, а потому в зале горело
еще несколько свечей, закрепленных по периметру старого тележного
колеса, подвешенного с помощью ржавых цепей к потолку, и в
изогнутых подсвечниках на стенах.
Хозяином питейного заведения оказался угрюмый мужчина лет
пятидесяти, худощавый с темным, будто закопченным, лицом, короткими
черными курчавыми волосами и такой же бородой. Широкий засаленный
фартук серого цвета закрывал ноги по колени, не мешая ему, впрочем,
довольно шустро двигаться по комнате, поднося жаждущим очередную
кружку пенного или горячительного.
Надо заметить, что лишь только мы появились на пороге, как
посетители занятых столов, увидев, кто к ним пожаловал, поднялись,
поснимали головные уборы и изобразили что-то наподобие поклонов. То
ли в том была заслуга моей яркой для этой серой местности одежды и
толстой золотой цепи на шее, означавшей здесь принадлежность к
дворянскому сословию, то ли наличие стоявшего рядом со мной
двухметрового оскалившегося ящера и двух орков. Однако, нужно
отдать должное местным рыбакам – они не долго простояли со
склоненными головами и уже через пару мгновений вернулись к своим
столам, несмотря на то, что компания к ним пожаловала, мягко
сказать, странная. Ну да и хвала небесам. Изредка бросаемые в нашу
сторону косые взгляды нисколько не должны были испортить нам
аппетита.
- Чего желает благородный господин? – изогнувшись в поклоне и
глядя исподлобья, поинтересовался трактирщик.
- Вина, - коротко бросил я. – И поесть чего-нибудь горячего.
Всем.
- Будет исполнено, - распрямившись, мужичок с недоумением
уставился на наших орков и только что замеченные ошейники.
Не знаю, что его удивило больше – присутствие в заведении
представителей зеленокожего народа в такое неспокойное время или же
то, что господин сидел за одним столом с рабами. Мне было все
равно. Играть в хозяев и невольников я собирался в городе, но никак
не в этом забытом богом уголке. Так что, мне пришлось поторопить
застывшего на месте трактирщика, после чего он опрометью бросился
выполнять приказание. Мы же все почти одновременно, словно
сговорившись, принялись усердно растирать замерзшие руки, на
протяжении последних двух часов крепко стискивавшие поводья.
Несмотря на толстые кожаные перчатки, ледяной ветер сделал свое
черное дело и тыльные стороны ладоней занемели от холода.