- Так это, - удивился казачий сотник. – Вас вот, Герман
Густавович, хотел повидать…
- Вот как? – пришла моя очередь вскидывать брови.
- Ну да, - с детской непосредственностью, тряхнул чубом
здоровяк. – Мы тут от Викентия Станиславовича весточку из Омска
получили, так Васька Буянов, старшина наш полковой, и грит…
- Ты, Степаныч, со старшиной своим погоди, - перебил я сотника.
– Скажи лучше, нашел-то меня как?
- Так ить Мишаня Карбышев, сподручник вашенский, мне вроде
племяша. С батей иво, Мишкой, мы и соседствуем и дружбу ведем, -
вытаращился Безсонов на меня. В его огромной голове, похоже не
укладывалось, что у друганова сына могли быть от него какие-то
секреты. – Так я иво и спросил, а тот и ответил. Говорит, вы на
заре еще, в карету свою уселися, да и к переправе двинули. Ну и
вот…
- Что вот? – снова не понял я.
- Дык ить тракт-то тут чуть не на сотню верст - прямой. Свернуть
вам и некуда, по зиме-то. Вот я и рассудил, что и одвуконь на бауле
тяжком, вы, значится, далеко не убежите. Верхами всяко - догоним. А
тут и Антоновцы в караул ехать собирались. Как вас того…
Богатырь замялся, не в силах подобрать правильное слово.
- С должности сняли, - подсказал я. Безсонов вовсе не был
идиотом. Но и быстрым умом похвастаться не мог.
- Ага, - обрадовался, и снова смутился казак. – Как вас, Ваше
превосходительство, сняли, на тракте сызнова шалить принялись. А
нового начальника-то нету! И команду вашу отменить никто не мог.
Вот и ездим, лиходеев ловим, да бродяг.
- Ясно, - кивнул я, хотя ничего ясного в этой непонятной
ситуации не было. – Апанас! Распорядись там… Чай, пироги… Ну, все
как положено.
- Митяй! – взревел вдруг Безсонов раненным мамонтом, так что я
поспешил зажать уши ладонями, а белорус даже присел. – Ташшы!
В белую горницу ввалился еще один – пусть и не Илья Муромец, как
Степаныч, но уж Алеши Поповича не меньше статью – кавалерист, с
ведерным бочонком в руках.
- Васька присоветовал, - гордо пояснил сотник, кивком отпуская
подчиненного. – Старый у нас – голова. Мол, коли начальник наш от
вражин схорониться решил, так когда ему, бедняге, доброго пива еще
доведется испить?! Бери, говорит, Осташка, завместо гостинца от
казаков томских.
- Что это? – ошарашено разглядывая ведерный «гостинец».
- Так крюгеровка! – радостно разъяснил богатырь. – Сиречь – пиво
ячменное Крюгеровской фабрикации.