- Сие мне неведомо, Герман Густавович, - после длинной паузы,
наверняка – додумав прежде мысль, отозвался сотник. – Васька бает,
мол до Уральского Камня – точно довели. А там, будто бы, приболела
скотина. Царев подарок и дохтур немецкий пользовал, а все одно
сдох.
- Доктор?
- Пошто дохтур? Животная сдохла. Буянов говорит – обожралася.
Как из степей к нашим березнякам вышла, так только то и знала,
скотина безмозглая, что трубой своей ветки рвать и в пасть
упихивать. Бока так раздуло, что на баржу поставь – сбоков бы все
одно торчало…
- Жаль.
- Как не жаль, Ваше превосходительство! Всеж Господь старался,
сляпывал несуразицу этакую. Трудилси. А она по глупости своей –
обожралася… Только Гришаню нашенского все же жальче… Кто его теперь
от жандармов защитит, коли вы, Герман Густавович, из Томска
съехали?!
- Ха! Да кто его, Степаныч, теперь до весны из Кош-Агача
вытащить-то сумеет? Викентьевский тракт едва-едва снегом присыплет,
так там даже козлы горные не проскачут. А в морозы и подавно…
Зима и правда, была чрезвычайно холодной. Под Рождество так
придавило, что деревья в садах лопались. К Крещенью вроде слегка
потеплело, но ведь впереди был еще февраль – традиционно самый
холодный месяц зимы.
- Думаю, до марта никто наших молодых людей не тронет. А там,
глядишь, все и изменится.
- Уж не в столицу ли вы, Ваше превосходительство, отправились? –
коварно, хитро прищурившись, поинтересовался Безсонов. – Корниленок
сказывал, вы там во дворцах – желанный гость. С Государем на охоты
ездили, и с цесаревичем вина заморские распивали.
- Корниленок?
- Артемка Корнилов. Младшенький же. До Корниловых еще не дорос.
Так, пока – Корниленок. А подиткысь! В самом Петербурге теперь!
- Талант у парня, - кивнул я, в тайне радуясь, что тема
разговора сменилась. – Выучится, знаменитым на весь мир сделается.
Мы с тобой, Безсонов, еще гордиться станем, и внукам рассказывать,
что знакомы с ним были.
- Дай-то Бог, - кивнул лобастой головой сотник. – Я об одном
только Господа молю – чтоб в Санкт-Петербурге том, Артемка наш
идеями всякими глупыми не заболел. Потанин-то, поди, в ихнем
университете и нахватался…
Пожал плечами. Столичный, студенческий, период биографии
Григория Николаевича Потанина я плохо помнил. Что-то вроде –
учился. Был активным участником Сибирского землячества. Вот и все,
пожалуй.