Но ее уверенно удержали сильные руки и
осторожно усадили на диван. Она уткнулась в плечо Клима, а он гладил ее по
голове, как маленькую, и шептал:
— Моя хорошая, моя сильная девочка, не
плачь, успокойся, я здесь, с тобой.
— Я оформила опекунство, — продолжила она, пряча
лицо на его груди, — у меня преимущественное право на усыновление. Маму с
похорон увезли в больницу с инсультом, она только-только начала
выкарабкиваться, ей детей не отдадут по состоянию здоровья. А я смогу их
усыновить, как только пройду специальные курсы.
«Только не говори это, пожалуйста! Если ты
сейчас спросишь, почему я не хочу остаться опекуном и зачем мне их усыновлять,
что я буду делать?..»
— Ты сказала, они недавно поженились? —
рука, обнимавшая ее, напряглась. — Как же тогда…
— Илья не был их отцом. Он еще со школы был
влюблен в Алку, но она вышла за него замуж перед самой аварией. Он не успел
записать мальчиков на себя, — Катя отстранилась от Клима и вытерла глаза. — Я
говорила, что у меня с этими чайлдфри личные счеты? Моя сестра встречалась с
таким. Богатый самовлюбленный мерзавец! Это его дети.
— Он бросил твою сестру? — голос Клима
звучал глухо, и у Кати сложилось впечатление, что он ей не верит.
Всмотрелась в глаза — черные как ночь глаза,
ничего из них не поймешь. Смотрит пытливо, а что там, за тем лбом, неизвестно.
— Ты мне не веришь?
— Просто спрашиваю, Катя. Он бросил ее
беременную?
— Нет. Не так, — она не стала возвращаться в
объятия Клима, оперлась спиной о диван. — Он сразу предупредил, что у него
отсутствует «родительский ген», как он это называл, и требовал, чтобы она
предохранялась. Она, понимаешь, а не он? Алка пила таблетки, но ей иногда
становилось плохо от них. Несколько раз она пропустила прием, забыла, она же
живой человек, а не автомат. Она не обманывала Александра.
— Его звали Александр? И все? Ты больше
ничего о нем не знаешь?
— Нет, не знаю. Он не горел желанием
знакомиться с нами, со мной и мамой, а Алке было все равно, она влюбилась без
памяти. Нам было видно, что это не всерьез, что он ничего не планирует, а она и
слышать ничего не хотела. Конечно, ухаживал он красиво, но видел бы ты мою
сестру вживую! Мы совсем не похожи, у нас отцы разные. Алла была очень
красивой, такой хрупкой, воздушной, и глаза необыкновенные, фиалковые. Он и называл
ее Фиалкой. Алка-Фиалка, Фиалочка…