Катя говорила, стиснув кулаки. Она ничего не
могла с собой поделать, ее переполняла ненависть к этому человеку, как ни
пытались ее образумить сестра, подруги и даже мама. Она упорно продолжала
видеть в нем причину всех обрушившихся на нее несчастий.
Клим слушал молча и не перебивал, и Катя
была ему безумно благодарна, что он дает ей возможность выговориться.
— Когда Алла забеременела, она сразу
рассказала своему чайлдфришнику. Он обвинил ее в обмане и предложил сделать
аборт, даже клинику подыскал подходящую и телефон доктора дал. Алла к своему
доктору пошла, меня с собой взяла, ее на УЗИ отправили, а там двойня. Ей
выписали направление на аборт, мы вышли, сели на скамейке в парке и разревелись
обе. Часа два сидели. Я думала, мне ее уговаривать придется, но она сама
сказала, что не станет детей убивать, тем более его. Она любила этого козла. Так
и говорила: «Это же его дети, Катя, я не могу!» И мне деток жалко было, а вот
его бы порешила, не задумываясь. Этот Александр потом все звонил, допытывался,
но больше встречаться ей не предлагал. И Алка испугалась.
— Чего испугалась? — Клим смотрел в сторону,
и Катя смотрела в сторону. Наверное, они были похожи на двух провинившихся школьников.
— Он очень крутой был, Клим. Наверняка связи
всякие имелись. Он мог ее заставить…
— Что ж она встречалась с ним, если считала
таким подонком? — Аверин резко поднялся и отошел к окну.
— Вот и мне непонятно, — с готовностью
согласилась с ним Катя. — Я вообще не знаю, как его земля носит. В общем, Алка
соврала, что сделала аборт, а он вроде даже напился и ей звонил, оправдывался.
Она мне не очень охотно рассказывала, зная мою к нему любовь. На следующий день
от Александра явился человек и передал ей тридцать тысяч долларов. Александр
прислал сообщение, что это моральная компенсация на восстановление здоровья, чтобы
она съездила куда-нибудь отдохнула. Я влезла в ее телефон и перезвонила ему, но
номер уже был недействителен, Александр его сменил. А Алка была счастлива, что
он оставил столько денег.
— Сколько? Тридцать тысяч на двоих детей? —
в голосе зазвучал уже знакомый металл, и Катя пожала плечами.