Клим
смотрел на них, поджав губы, а затем заглянул Ване в зареванные глазки:
— Ванька,
ты что, испугался?
Мальчик
не ответил, спрятал лицо на груди у Кати. Она успокаивала обоих малышей,
обнимая и покачивая, а Аверин, глядя на нее, мрачно хмурил брови.
— Ты их
любишь, — вырвалось у него. Катя подняла удивленный взгляд, и выражение его
чернющих глаз было совершенно непонятным.
—
Конечно люблю, Клим! Это теперь мои сыновья. До тебя что, так долго доходит?
Он вдруг
придвинулся совсем близко и сказал, как будто перед ним сидели взрослые парни:
— Ваня,
Матвей, давайте договоримся: когда я с вами, вам не нужно ничего бояться. И
никого. Никто не посмеет обидеть ни вас, ни вашу… маму.
Пауза
была мучительной. Почему-то Кате показалось, что эти слова из него выдирали
щипцами. Конечно, в первую очередь они предназначались ей, вряд ли малыши
поняли так, как хотелось Климу.
Но
спокойный голос и уверенный тон сыграли свою роль. Матвей перестал хныкать, а
Ваня вынырнул из-под Катиной руки.
Когда
принесли заказ, мальчики совсем успокоились, поглядывая на Клима блестящими темными
глазами-бусинками, отчего еще больше походили на щенков. А Кате хотелось
спросить Аверина, как им быть, когда его вдруг не окажется рядом.
Парни
вполне сносно орудовали ложками, поэтому практически не запачкались. Клим
выждал, пока те сползут с дивана и направятся к большой корзине с игрушками в
углу зала, а потом вновь сжал ей руку:
— Прости
за то, что Лиза испортила тебе настроение, но я не ожидал ее здесь встретить. Я
теперь даже не знаю, есть ли в нашем городе места, где нет риска наткнуться на
кого-то из своих знакомых.
— Скажи
лучше, на своих любовниц!
—
Бывших, — Клим вдруг расплылся в довольной улыбке. — Ты не представляешь, как
меня прет от того, что ты ревнуешь!
Катя
возмущенно отобрала руку и уставилась в тарелку. После обеда Клим уговорил ее
на прогулку в парке. Мальчишки тут же атаковали батут и пропрыгали там часа
полтора, он лишь диву давался, сколько у них энергии.
— Они
когда-нибудь устают? — спросил Аверин, глядя на мерно подпрыгивающих, как две пружинки,
малышей.
Катя
ничего не ответила. Чем ближе становился вечер, тем острее ощущалось напряжение
между ней и Климом. А когда тот улучил минуту, обнял ее со спины и прошептал на
ухо: «Давай я позвоню твоей няне и попрошу ее переночевать у тебя? Она
согласится на тройной оклад?», стало совсем паршиво. Дождавшись, пока дети
отвлекутся, она повернулась к Аверину и ответила: