– На свете немало бессмысленных и несправедливых вещей. Почему,
например, нам не разрешают брать в экспедиции самцов, в то время
как они сильнее и выносливее? Почему...
Ее прервала Инталия:
– Лелия! Я могу простить подобные речи несмышленой девчонке, но
ты, моя дорогая... Если такое повторится, по возвращению я
вынуждена буду... – Она замолчала. А продолжила уже с другой,
усталой, интонацией: – Ладно. Отбой.
Полуночники разбрелись по палаткам. Завернувшись в крылья,
Ливьен еще долго не могла уснуть. Существовавшее положение в
обществе Города маака казалось ей естественным, ведь она родилась и
выросла в нем. Но все-таки... Какая-то странная тревога всегда
таилась в ее душе. Чем дикари хуже нас, ведь они устроены точно так
же? Почему самцы имеют единственную роль – домохозяев и
продолжателей рода, в то время, как явно приспособлены природой к
тяжелому труду и войне, уж, во всяком случае, не хуже, чем самки?
Они не отличаются умом, но ведь им не разрешается образование в
верхнем ярусе... Почему разговоры о думателях окутаны негласным
запретом, хотя все и всё о них знают? Хотя нет, не всё. Откуда они
берутся – думатели?
Она уснула, так и не ответив себе ни на один из этих
вопросов.
Утро выдалось великолепное. Оставив палатку, Ливьен в какой уже
раз залюбовалась окружающей красотой. Громадные деревья с широко
расставленными корнями-подпорками, покрытыми мхом и
растениями-паразитами, словно праматери-гусеницы из древних
махаонских легенд, удерживали небо над их небольшой полянкой.
Лианы, сложенные кольцами, петлями и спиралями, оплетали абсолютно
всё – от корней до вершин, а концы их свисали обратно от вершин к
земле. Громадные белые и желтые цветы вьюнов своим легкомысленным
видом только подчеркивали суровую прелесть векового леса.
Стесняться было некого, и бабочки, разбуженные колокольчиком
координатора, абсолютно нагие и безоружные выскакивали из палаток
на свежий воздух, поочередно трясли вьюны за лепестки и, смеясь и
визжа, умывались в осыпающейся росе. Только караульные на срок
несения дежурства были лишены этого удовольствия: намочив крылья,
бабочка временно лишается способности летать, и этим могли
воспользоваться дикари или махаонские диверсанты.
Растирая тело душистым прополисом, Ливьен разглядывала своих
раскрасневшихся подруг и в тысячный раз поражалась мудрости и
утонченному вкусу природы, создавшей такое совершенство. Гармония
изящества и рациональности. Тонкие талии и стройные ноги, упругие
груди и темно-радужные крылья... Трудно поверить, что их предки –
обычные бабочки-насекомые, довольно невзрачные крылатые червяки со
злыми глазами, напрочь лишенные интеллекта.