- Кто тебе разрешил лить кровь на могилу?! - раздался глубокий,
абсолютно не старческий глас, будто не пожилой человек произнес эти
слова, а проревел утес в бушующем море.
- Пусть делает, что должен делать! – вскричал тут же другой,
ломающийся старушечий голос, уходящий вверх на высоких нотах. – Ты
не имеешь права, старый добрый Вяйнямёйнен, вмешиваться в дела
людей!
Славка посмотрел в сторону обладательницы этого, будто мелом по
стеклу, скрипучего голоса. Он увидел древнюю сгорбленную
всклокоченную старуху. Одной рукой та опиралась на кривой посох. На
поясе у нее висел странный, круглый выпуклый поднос, одновременно
напоминающий крышку от сковородки и кулачный щит. Но этот поднос
настолько красиво был украшен великолепным завораживающий взгляд
орнаментом, странным способом освещая могилы и землю, что казалось,
будто на кладбище взошла вторая луна.
- Невинная кровь не должна пролиться на могилу Куллерво! – вновь
возвысил голос древний, но мощный, как столетний дуб, старец. –
Мало тебе Унтамо и его брата? Ты сама в этих распрях потеряла дочь,
которую убил Куллерво!
- У него есть право сделать это! – злобно завизжала старушенция,
по виду чистая ведьмонесса. - Он потомок третьего брата, которого
ястреб унес в Россию! Унтамо, Калерво, и их потомки – его
родственники.
- Что ты задумала, старая ведьма из Сариолы? Опять хочешь, чтобы
Карьяла и Похъёла сошлись в очередном поединке? Хватит!
Дед внезапно закатил глаза, а затем заорал раз в пять громче, на
весь лес:
- Нет! Я вижу, что ты задумала! Плюнь в прошлое – и утонешь в
крови. Все будет в огне! Не делай этого! Не посылай своего лучника
– кровь зальет эти земли до верхушек скал! Не смей!
Старуха засмеялась:
- Ты мне не указ, старый добрый Вяйнямёйнен. Это месть тебе за
дочь мою, Айно!
Старуха сорвала с пояса черный нож и швырнула его в
остолбеневшего от увиденного ночного посетителя кладбища.
Славка инстинктивно дернулся, чтобы прикрыть рукой голову, кровь
из мензурки выплеснулась на черный покров могилы. Ворон
торжествующе закаркал, слетев с качающейся ветки и широко расправив
крылья. Сверху вниз, из сгустившихся облаков, по периметру кладбища
забили тонкие миллионовольтные разряды молний. Крылья ворона
немыслимым образом увеличились в размерах, они удлинялись и
расширялись до тех пор, пока не закрыли собой все кладбище, скрыв
за собой беснующиеся молнии. До Славки донесся крик старика: