Гвардеец
бросил в люльку рубашку младенца, вскочил на морава и, пришпорив его, взлетел
над дорогой. Он долетит сейчас выше по течению, до водопада Эль-Гудар, привяжет
к люльке камень и бросит в реку. Доложит герцогу, что выполнил поручение, а
затем попросится на войну, туда, где их амир Эррегор, последний из Огнедышащих
Драконов, сражается в битве с Драконами Света. Он хороший солдат, Итем из
обедневшего рода Родериков, и он не убийца маленьких девочек.
А когда
хороший солдат, честный гвардеец Итем из рода Родериков вернется и доложит
герцогу Ильброзу о выполненном поручении, тут же упадет замертво, пронзенный
лично командиром охраны его сиятельства за тайный заговор против амиры
Алентайны, и будет выброшен за городскую стену, как безымянный преступник.
— Он
предатель, — скажет в оправдание герцог, — и казнен по закону военного времени.
Итем Родерик
будет лежать, глядя угасающими зрачками в ночное небо, пока ветер не принесет
со стороны реки несколько черных перышек, и в темных волосах умирающего
гвардейца, там, где младенец хватал его, играясь, не засияют крошечные огоньки.
Они побегут по его телу, добираясь до раны, и нырнут внутрь, опаляя рваные
края. А дальше помчатся по венам, разгоняясь по всему телу, заставляя гвардейца
кричать и выгибаться, в тщетной попытке потушить пылающий внутри огонь.
Наутро
он очнется в чужой крытой повозке, потерявший память, но живой и полностью
здоровый, лишь полоса седых волос прорежет темные волосы там, где касался его
младенец с синими, как весеннее небо, глазами.
Абидал Верон пришел к реке еще затемно, чтобы успеть
раскинуть сети. Он не мог себе позволить проспать, хоть и не очень хотелось
выбираться из теплой постели, нагретой его женой Тоной. Небесный Бог так и не
даровал им детей, но Аб все равно был доволен своей женой и мог бы даже утверждать,
что любит ее, если бы только ему пришло в голову об этом говорить.
Они жили
небогато, но и сказать, что едва сводили концы с концами, значило бы сильно прогневить
Небесного Бога и его Пресветлую Мать. Тона лечила односельчан травами, а не
магией, и те относились к ней хоть и настороженно, но не враждебно, как к той
же ведунье Эзаре, а сам Аб Верон промышлял охотой и ловлей рыбы. Как раз сейчас
птицы высиживали птенцов, а звери выкармливали своих детенышей, и охота во всем
королевстве была под запретом.