— Аб, — Тона указала мужу на окно. Там бились три белые птицы,
пытаясь открыть раму. — Что это за птицы?
— Не знаю, — он не на шутку испугался, — что теперь будет,
Тона?
— Аб, — женщина снова умоляюще сложила руки, — амулет погас,
значит он был заряжен не надолго. Это знак. Небесный Бог и его Пресветлая
Матерь подарили нам дочь, неужто ты сможешь отказаться от такого подарка? Ту,
светленькую, мы бы не смогли оставить, нам бы никто не поверил, а с такой все
получится. Ну?
Верон
смотрел на ребенка, не двигаясь. На плите кипела вода, выплескиваясь и шипя о
раскаленные угли. За окном птицы били крыльями о стекло, и тогда он решился.
— Хорошо, — вдохнул полной грудью, — тогда пусть ее зовут Ивейна,
как мою мать.
Тона
бросилась ему на шею, затем к младенцу, успокоить, затем к плите, снять воду,
налить ее и разбавить холодной. Она подгоняла мужа, спеша обмыть и искупать
девочку, а затем укачивала ее на руках, напевая колыбельную, пока Аб Верон, усмехаясь
в бороду, мастерил на заднем дворе кроватку для малышки Ивейны Верон, пусть некрасивой,
но такой нужной его дорогой жене. Да и ему самому, наверное.
И они
оба не заметили, что белые птицы перестали биться, а лишь заглядывали
попеременно через стекло, словно желая убедиться, что девочке тепло и уютно в
ласковых руках Тоны Верон. И когда Аб вошел с кроваткой в дом, они влетели за
ним, чуть не сорвав с петель дверь и уселись полукругом на пол перед изумленной
Тоной. Аб поставил кроватку и потянулся за арбалетом.
— Не спеши, муж, — негромко сказала Тона, — мне кажется, они
хотят добра нашей малышке.
Птицы словно услышали ее, поднялись к потолку и встряхнули
крыльями. Колыбелька наполнилась легчайшим белым пухом. Аб смотрел на это,
разинув рот.
— Нам достался необычный ребенок, Аб, — шепнула ему жена, —
пойду-ка я дам ее друзьям воды и чего поесть.
Она
уложила девочку в колыбельку, белые птицы тут же опустились и уцепились когтями
в боковины. Ивейна спала, зарывшись в пух, и Аб видел, что малышка в самом деле
чем-то похожа на него.
— Это орланы, Тона, белые горные орланы, только очень большие,
— сказал он жене, обретя способность говорить. — Они хищники.
— Значит, дам им мяса, — кивнула жена и вышла из дома. Аб
протянул руку к щеке девочки, один из орланов повернул голову и в упор
уставился на мужчину, и тот готов был поклясться, что у птицы совершенно
человечий взгляд.