Мысль проплывает где-то на грани яви и забытья, а с губ
срывается нервный смешок. Кажется, у меня истерика.
Последнее, что помню, это как застегиваю ремень на штанах
негнущимися пальцами. А потом двое охранников берут меня под мышки
и волокут к выходу.
— Ну, иди, иди сюда! — кричит молодой русоволосый мужчина,
вытягивая навстречу руки. — Вот так!
Девочка в ярком платьице и двумя огромными бантами на голове
подбегает к отцу, и он высоко поднимает ее над головой. Девочка
раскидывает руки и гудит, изображая самолет.
Они во дворе. Зеленый газон, выложенная камнем дорожка,
летнее солнце, отражающееся в небольшом бассейне.
— Вот вы где! — в голосе слышится смех.
Женщина легко сбегает со ступенек крыльца и, улыбаясь,
смотрит на мужа и дочь.
— Хватит баловаться, обед на столе…
Сколько еще меня будет преследовать этот сон? Годами, изо дня в
день вижу эту девочку и ее родителей. Девочку, которая умерла много
лет назад…
Придя в себя, еще несколько минут лежу, не поднимая век. Сон
такой яркий, а когда открою глаза, снова увижу мрачный холодный
мир, в котором живу. Не хочу.
А через минуту понимаю, что мне слишком тепло, как никогда не
бывает в моей комнате в общежитии. Воспоминания вчерашнего дня
обрушиваются шквалом: улыбки Глена, сочувствие Мо, Боб, отвертка…
Пожалуй, отвертка — самое приятное из перечисленных
воспоминаний, и мне не жаль Боба.
Наконец открываю глаза и рывком сажусь на жесткой койке. Смех
девочки из сна все еще звенит в голове, и приходится ею хорошенько
встряхнуть.
Я в камере без окон и с наглухо запертой дверью. Здесь
по-настоящему тепло и никого нет. Следственный изолятор всегда
представлялся мне огромной комнатой с решетками, в которой много
других и непременно опасных людей. Но тут нет ни решеток, ни
опасностей — только я. А еще здесь тепло.
Наша планета не зря называется Аквилон, в честь римского бога
Северного Ветра. Тут не бывает лета в том смысле, в каком его
понимают на других планетах. Лето у нас — это плюс пять, зима —
минус тридцать и ниже. Жители Нижнего мира радуются и такому лету,
не понимая, что бывает иначе. Мне повезло, я знаю, что такое
настоящее лето. С родителями мы много раз покидали Аквилон и
путешествовали. Однако у них никогда не было и мысли распрощаться с
родиной и переехать. Они любили Аквилон, особенно папа.