А я себя рядом с ней чувствовал в роли некоего неказистого
слуги, хотя и мне доставался преизрядный процент внимания. Всё-таки
я не хрен собачий, а герой с даром уровня престола второго ранга и
аномально большим для такого возраста магическим резервом. Никто же
не знал, что возможность творить столько могучих заклятий мне дают
головы с магической энергией. Народ не ведал о них и считал, что
энергия является моей собственной. И опять же данный факт вызывал у
студентов зависть. Надеюсь, я скоро к этому привыкну.
Пока же я учтиво сопроводил блистательную княжну до роскошного
личного автомобиля семьи Корсаковых, собственноручно открыл заднюю
дверь и застыл на тротуаре. Анастасия улыбнулась мне на прощание и
села в машину. А та сразу же закряхтела мотором и тронулась с
места.
Я задумчиво посмотрел ей вслед и перевёл взгляд на правую руку.
Она уже перестала быть серой и почти вернулась к своему
естественному цвету. Но вот чувствительность… Она как заснула
мертвецким сном, так и не желала пробуждаться. Похоже, мне так и
придётся идти к какому-нибудь магу жизни, умеющему хранить секреты.
Блин.
И тут вдруг мой намётанным взгляд заприметил спешащего ко мне
потрёпанного жизнью небритого простолюдина в худом тулупчике и с
синяком под глазом. Внешне его от бомжа отличало только отсутствие
рядом такой же потасканной бабы с красной, обветренной рожей и
«фонарём» в половину лица. И по виду мужика, я уже понял чей это
«подданный».
Простолюдин подскочил ко мне, щербато улыбнулся жёлтыми зубами и
неуклюже поклонился. Затем стянул с головы дырявую шапку и, комкая
её в руках, прошамкал:
— Добрейшего денёчка, ваше благородие. Енто самое… Значится,
Хозяйка болот ждёт вас. И вот, велела вам передать.
Он сунул мне заячью голову. Я без всякой брезгливости взял её,
отправил в карман полушубка и хмуро глянул на мужика. А тот
продолжал стоять передо мной и улыбался, словно чего-то ждал.
Хм… похоже, этот пованивающий товарищ не просто так столь
уважителен со мной. В его слезящихся мутных глазках мелькал явный
расчёт и блестели муки похмелья. Тогда я сжалился, вытащил из
штанов помятую, засаленную бумажку, достоинством в десять рублей, и
протянул её мужику. Тот обрадованно схватил деньгу, поклонился до
земли и, осчастливленный, помчался вдоль забора. Видимо,
подправлять «здоровье».