Входная дверь на крыльце скрипнула. Из дома вышли люди. Мы их не могли видеть, но отчётливо слышали два голоса – сначала что-то пробурчал пожилой мужчина, а потом… наша шпионка!
Мы с Ириной превратились в слух.
– Ну, может, передумаете, Афанасий Иванович? Много ли нам с Вами осталось? Бог уж с ними, с сундуками этими – пусть другие, молодые, ищут. Тем более, хозяева законные нашлись…
– Нет, нет и нет, Надежда Платоновна. Я Вам своё слово сказал: сундук я не отдам пока до конца задачу не разрешу! Это дело всей моей жизни, Вы не понимаете, что ли? Или не слышите меня? Или моё слово для Вас уже ничего не значит? А писатель этот должен своими книжками занимается и не надо ему ничего докладывать.
– Я тогда выставку отменю, наверное…
– А зачем её отменять? Пусть люди выставляются, но без моего сундука. Льву ведь никто не обещал искомое принести, правда? Он надеется на случай – не более того. А случай не всегда подворачивается, сами знаете. И Вы ко мне, пожалуйста, больше не ходите, Надежда Платоновна. Я посетителей не жду… Тем более Вы сегодня оказались крайне неосмотрительны, голубушка. А из секретарей даю Вам самоотвод – по состоянию здоровья, ясно?
– Простите, Афанасий Иванович, я Вас больше не побеспокою ни по какому вопросу.
– Да уж, будьте любезны.
– Ну вот они и безобразия, – одними губами сказала Ирина.
Надежда Платоновна спустилась с крыльца и направилась к калитке. Мужчина вернулся в дом. Мы с Ириной по собачьим следам отползали огородами. Я на секунду обернулась на фигуру нашей бабульки-шпионки, придержав за рукав и Ирину: она, маленькая, сгорбленная, медленно вышла на мокрый асфальт, шаркая ногами, какая-то вся обвисшая, понурая, очень-очень древняя, теребя рукой под подбородком… Изгнанная волшебница! Жалкая, всеми покинутая…
– Неужели это за ней я бежала пару часов назад по этой же улице?
– Вер, что-то с ней произошло… Слушай, давай-ка я папе позвоню…
Вдруг наша дама резко взмахнула рукой с ридикюлем, и описавшая в воздухе дугу сумочка полетела вверх и в сторону, за чужой забор на противоположной стороне улицы, блеснув на прощание лакированным боком неопределённого цвета. После этой акции старушка выпрямилась, хорошенько расправила плечи и зашагала прежним быстрым и уверенным шагом прочь.
Мы с Ириной моментально кинулись обратно, к спящему дому, и вылезли на улицу через знакомую дыру в многострадальном соседнем заборе.