Курт пожал плечами, улыбнувшись собеседнику приветливо, как тот
самый наставник на экзамене римского права.
– А почему бы нет? – задал он вопрос из права
естественного и согнал с лица улыбку. – К тому же, Бруно, я и
без того намеревался задать тебе пару вопросов; очень кстати, что
ты оказался здесь, не правда ли?
Тот не ответил, бросив взгляд на совершенно затихших крестьян
вокруг, и Курт в его глазах явственно прочитал – ну,
благодарствую, и без того меня здесь не сильно жалуют, а теперь и
вовсе станут прятаться, как от чумного…
– О чем?
За спиной тихо скрипнула дверь; скосив взгляд, Курт увидел, что
посетителей стало на двоих меньше. Может, и к лучшему. Он еще не
принял решения, стоит ли допросить Бруно безотлагательно и здесь
же; если беседа будет складываться благоприятно для этого, пусть
лучше вокруг будет поменьше ушей…
– Для начала – я задал вопрос: в чем проблема с
трактиром.
– А почему бы… майстеру Гессе не спросить об этом у
Карла?
– Потому что я спрашиваю у тебя, – пояснил Курт, решив
снова пропустить мимо ушей очевидно издевательский тон бродяги.
– Ну, как знаете, – беспечно передернул плечами
тот. – А с трактиром проблема в том, что здесь давно не
трактир. Мы все тут почему собираемся? Да потому что сплетничать на
улице скучно, а в этом месте есть где примостить задницу. Жратвы
тут давно не подают, из питья – вино, которое раз в сто лет
привозит деверь Карла, да его собственное тошнотворное пойло,
которое он зовет пивом, потому что придумать другое слово мозгов не
хватает, а назвать эту жижу тем, что она есть, язык не
поворачивается. Так что, к слову, пить это дерьмо не советую.
– А что советуешь?
– Да я б у него и воды не пил.
– Тогда что ты тут делаешь? На сплетника ты не слишком
похож.
Бруно посмотрел на собеседника в упор, снова откровенно
ухмыльнувшись:
– Хотелось глянуть вблизи на живого инквизитора. Я тут
видал, как ваше инквизиторство изволили гарцевать… прошу
прощения – майстер Гессе… А когда вы не поехали к отцу
Андреасу, я подумал, что, кроме трактира, вам деваться некуда.
Курт посмотрел в сторону, сделав вид, что интересуется, чем
занят трактирщик, и всеми силами стараясь не покраснеть, вспоминая
свой едва не приключившийся позор у деревенского колодца. Не
приведи Господь тогда шлепнуться – эта язва Бруно от него
мокрого места бы не оставил…