– Лежи, лежи, – благожелательно улыбнулся Курт. –
Ты полежи, а я тебе поведаю пока одну историю, дабы скоротать
время. Послушаешь?
Бруно не ответил, и он, кивнув, продолжил:
– Стало быть, вот такая история. Жил в одном городе
мальчик, и был он пятым ребенком в семье. Довольно рано он
уразумел, что, если не собирается всю свою жизнь донашивать обноски
и доедать объедки, надо попытаться что-то в своей жизни переменить,
а так как он был мальчик умный, то поступил в университет.
Бруно притих, перестав бормотать сквернословия, и взглянул на
него настороженно.
– В университете он проучился полтора года, когда однажды
на городском рынке повстречал девицу, приехавшую с родителями на
торг. Как принято говорить в таких случаях, страсть вспыхнула
внезапно… Оная страсть полыхала четыре дня, после чего девица
уехала домой, а студент остался учиться. И, может, забыл бы он о
ней, если бы через пару месяцев она не возникла вновь – в
слезах, ужасе и, как легко догадаться, в интересном положении. Наш
мальчик был человеком честным, и как человек честный женился,
невзирая на свои семнадцать лет и тот факт, что девица была
подневольной, каковым и он стал, сочетавшись с нею браком. Для
того, кто появился на свет и вырос в городе, для свободного по
праву рождения – весьма самоотверженный поступок… Родители у
девицы оказались не мед, бытие в деревне оказалось сложным и
удручающим, однако ведь любовь… любовь…
– Что б ты в этом понимал, монашья твоя душа! – зло
процедил Бруно.
– Верно, – легко согласился он, кивнув. – Ничего.
Пока Бог миловал. Только одна поправка – я не монах и
монашеских обетов не давал. Но это к делу не имеет касательства.
Итак, мальчик наш прожил в деревне довольно долго, а поскольку был
не дурак и руки росли не из седалища, то научился многому, вплоть
до каменщицкого ремесла. Нельзя сказать, чтобы девицына семья стала
кататься сыром в масле с его приходом, однако ребенок не голодал, а
жена не ходила в обносках. Если б ее родители не оттягивали на себя
значительные расходы и не портили жизнь ежедневными придирками,
можно было б сказать, что он был счастлив. Только однажды поздней
осенью ребенок упал в реку – а река уже начинала подергиваться
льдом, было морозно; рядом находилась только жена нашего мальчика,
которая, естественно, кинулась ребенка вытаскивать. Провозилась она
довольно долго: плавать не умела, берег высокий, ребенок
брыкается – мальчику двух с половиной лет ведь не объяснишь,
что он этим мешает спасению… Оба в итоге простудились и
скончались – истаяли за неделю. Что теперь держало нашего
студента в деревне? – Курт посмотрел в потемневшие глаза перед
собой и кивнул: – Правильно; ничего. Однако, когда парень
собрал вещички, появились солдаты графа, владеющего этой деревней.
Дело все было в том, что он по молодости и горячности забыл
поинтересоваться законами, существующими во владениях оного графа.
А закон был таков: раз женившись на крепостной, становишься
крепостным навеки. К этому закону давно не прибегали, ибо давно не
находилось такого… гм… беззаветного человека, который бы связал
свою судьбу с кабальной девицей. Об этом законе, вообще говоря,
забыли. А вот граф вспомнил – весьма кстати. Парень уж и
просил, и выкупиться предлагал – но нет. Не освободили. Граф,
правда, оказался с юмором; он предложил уговор: парень, как
все-таки хоть чему-то научившийся в университете, будет натаскивать
грамоте хозяйских детей и по прошествии пяти лет обретает свободу.
Детишки у графа были еще хуже родителей жены, но – свобода!