— Благодарю, — усмехнулся тот, иронично склонившись, и
тут же посерьезнел снова. — Искушение было. И есть. Но, помимо
прочих причин, Ваше Величество, есть и еще одна, и звучит она так:
«а вдруг». А вдруг Конгрегация чистосердечна? А вдруг ее Совет
говорил нам с вами правду — все эти годы? А вдруг действительно —
при некотором усилии — сильная держава, единая Империя, единая
вера? Вдруг именно моих усилий однажды и будет недоставать, чтобы
все это — было? Я себе не прощу.
— И какую долю вы отводите на то, что все это так?
— Десятую, — вновь не задумавшись, отозвался Великий
Магистр. — Еще одну малую часть я отдаю на самонадеянную мысль
о том, что для достижения всего упомянутого, как знать, быть может,
удастся не быть используемым, а использовать представившуюся
возможность самому.
— И каким же образом? — осведомился Рудольф с
неподдельным интересом.
— Пока не знаю. Для начала надо тщательнейше всё взвесить,
все обдумать, пересмотреть заново все известные элементы того
механизма, что начал создаваться с нашим участием.
— Ну что ж, — вздохнул Император, — механизм
должен выйти довольно сложным. Тем паче, что к уже известным
элементам внезапно прибавился еще один. Ваша карта.
— Стало быть, все же признаете, что документ принадлежит
нам.
— Да полно вам, — весьма неучтиво поморщился
Рудольф. — Не в том теперь главный вопрос, майстер фон
Юнгинген; вы ведь не полагаете всерьез, что я пригласил вас в Прагу
ради собственнических прений? Не это главное, не в том проблема и,
без преувеличения, угроза — и вашим возможным планам, и моим, и
инквизиторским.
— Я слушаю вас, — кивнул тот приглашающе, и Рудольф,
кашлянув, отозвался благодарственным кивком:
— Так вот. Карта. Как вам уже известно, обретена она была
при аресте заговорщика. Это был человек, мало и о малом знающий, и
информация, от него полученная, вам не будет интересна.
— Ну, разумеется, — с плохо скрытым сарказмом
согласился тот.
— В любом случае, это не имеет касательства к теме, —
продолжил Рудольф уже много уверенней, нежели в начале этой
беседы. — Главное состоит лишь в одном: он нес эту карту
своему главарю, как вы это назвали — «идеологу», которого в
крестьянском тайном сообществе знает каждая собака, не видя в лицо,
но благоговея при одном лишь имени. Практика показала, что там, где
появляется этот человек, ничего хорошего ждать не приходится.