— Положим, так, — поспешно согласился фон
Юнгинген, — спорить сейчас о делах давно минувших дней не
имеет смысла — нет достойных доверия свидетелей. Продолжайте, Ваше
Величество. К чему этот упор на языческую подоплеку?
— Вначале — откровенность за откровенность, майстер фон
Юнгинген. Я рассказал вам, как мы получили карту. Откуда она у
вас?
— В свете последних событий, думаю, и впрямь нет
необходимости делать из этого тайну, — кивнул Магистр,
задумавшись, как и прежде, не более чем на мгновение. —
Обитатели германских побережий у Восточного моря[23] сетовали на
то, что некий варинг[24], пират наглее и отчаянней прочих, не дает
им покоя. Его корабль вставал на якорь на Рюгене, и его описание
было известно, но сунуться на этот остров мы не могли: простой рейд
по задержанию преступника мог перетечь в настоящую войну, а для
этого не было требуемых условий, и в первую очередь, как легко
понять, — согласия местных властей. Порою он сходил на берег и
по нашу сторону, всегда в определенное время — здесь он сбывал
товары и запасался. Наши братья прибыли прежде срока и
вознамерились ждать, однако он внезапно явился во внеурочное время.
Наши братья взяли его корабль легко, его самого — и того легче,
вызнали о его перекупщиках и сообщниках среди тех, кто передавал за
мзду сведения о предполагаемых маршрутах того или иного корабля…
Словом, множество всего, вам не интересного. Карта была обнаружена
среди нескольких других, явно оставленных им в своем владении после
грабежей судов. Вначале братья не придали значения тому, что карты
эти он взял с собою на берег…
— Понимаю, отсутствие опыта, — с подчеркнутым
состраданием вздохнул Рудольф, и собеседник сурово покосился на
него.
— Мы взяли пирата, — строго пояснил Великий
Магистр. — Грабителя. Язычника, губящего христиан, которые
занимались своим честным делом. Никаких указаний на возможную связь
его с какими-либо организациями не было и в помине. Карты он вполне
мог держать при себе, дабы уберечь столь дорогостоящие и сложные в
изготовлении вещи от своей команды — как от их злых намерений, так
и от обычной дурости.
— Однако же?..
— Однако же, когда карта уже через неделю после обретения
была похищена, мы смогли понять, невольной препоной чему стал
Орден. Этот человек, прибывший на германский берег столь внезапно,
должен был передать кому-то этот документ.