status’е — то есть все это не
будет иметь последствий в виде потери чина архиепископа и звания
курфюрста. Второе. Даже если сия проблема его особенно обеспокоит,
и Иоанн фон Нассау постановит, что она требует решения, —
решение будет простым. Бумаги — в печь, владельца гостиницы — под
нож, посредника и поручителя — в речку. Тяжкий вздох над понапрасну
затраченным серебром, и жизнь снова входит в прежнее русло. Неужто
он настолько труслив или глуп, что сдался под давлением таких
обстоятельств?
— Для начала, — возразила Адельхайда подчеркнуто
неспешно, — о том, что эта сделка может явиться предметом
давления, архиепископ не осведомлен и пребывает в уверенности, что
сумел ухватить себе тучный кусок пирога.
— Вот как, — с легкой растерянностью проговорил
Рудольф. — Так стало быть, не этим вы сумели его прижать.
— Разумеется, нет. Как вы сами заметили, это улов неплохой,
однако столь мелкая рыбешка — на один зуб. Это, Ваше Величество,
была лишь легкая закуска. Небольшое дополнение к основному блюду,
дабы оно стало еще приятней.
— Сложно свыкнуться с вашей манерой затягивать
кульминацию, — заметил Рудольф и, лишь перехватив укоризненный
взгляд напротив, осознал двусмысленность сказанного.
— До сей поры выражений недовольства этим я от вас не
слышала, — благодушно, однако без единого намека на улыбку,
отозвалась Адельхайда, продолжив в прежнем тоне: — Не стану
более вас томить, Ваше Величество, приступлю к главному. Как я уже
говорила, за время своего пребывания в Майнце я узнала многое и о
многих, даже то, что мало кому ведомо, и, разумеется, мимо моего
слуха не прошло то, что было ведомо всем, то есть события громкие и
известные. Среди таких событий была и казнь одного горожанина.
Гравера. По поступившему на него доносу было проведено городскими
властями расследование, включая обыск его жилища и мастерской, где
и обнаружили почти законченную форму оттиска, позволяющего чеканить
монеты. Талеры.
— Сукин сын, — проронил Рудольф возмущенно, и она
улыбнулась снова:
— Это повод гордиться, Ваше Величество: денег, которые не
имеют признания и веса, не подделывают.
— Мне от этой мысли стало много легче, — покривился
он, уточнив: — Так значит, мерзавца казнили?
— О да, — подтвердила Адельхайда с какой-то
пренебрежительной усмешкой. — Как и принято по закону: сварили
в кипящем масле… К слову, Ваше Величество, по моему личному мнению,
это бессмысленное расточительство — человека, нанесшего ущерб
государственной казне, казнить способом, столь разорительным для
региональной казны, платящей налоги в казну государства.