— Ты чо толкаешься!
— ПОШЕЛ ВОН! — завизжал географ. Банда Шули заливалась хохотом
на задних партах, Тузов гоготал, а Крыщ дергал ногами и стучал
кулаками по болтающейся ДСП-шной крышке парты.
— Заткнулись все! Проваливай из класса, олух!
— Кстати… Я полил ваши цветы, — Шуля отошел поближе к двери,
потирая бедро. — Ах, пятиминутка… Каждый горшок, — уточнил он,
скалясь гнилой улыбкой. Турка думал, что Шуля и родился с этими
коричневыми карамельными пеньками во рту. Олег Анатольевич бросился
на него, а Шуля выскочил за дверь.
Географ вернулся минут через десять, бледный до синевы. К тому
времени все уже потихоньку ожили и обсуждали случившееся. Касьянов
таскал за волосы Муравья, Рамис плевался из трубочки катышками
бумаги. Попал пару раз в Саврасову — она лишь мотнула головой и
продолжила глядеть перед собой: руки сложены на парте, спина
прямая.
— Давыдов! — Турка вылез из-за парты. Встретился взглядом с
учительницей. Руки скрестил спереди, почему-то стало неловко. Сзади
что-то шептали, но он ничего не видел кроме зеленых глаз и ярких
училкиных губ.
— Я, — хрипло выдавил он.
— Очень хорошо. Китаренко?
Турка сел. На фоне девчонок (даже если сравнивать с Коновой или
Воскобойниковой Алиной) новая преподавательница прямо
топ-модель.
Зинаидка-инфарктница была сущей гарпией. Жирная тетка, которой
на вид можно дать и сорок пять, и шестьдесят лет. Волосы с
проседью, а зубы щербатые, как дряхлый забор.
— Уфимцев… Филимонова… Филиппов… Хазова, Шульга? Ребята, потише,
пожалуйста!
Вол часто краснеет — что-то с давлением, скорее всего, и всегда
такой отвратительный у него цвет у кожи, мертвецкие оттенки —
бордовый, синюшно-фиолетовый или пепельно-черный.
Вол никогда ничего не писал в тетрадях. Собственно, и тетрадей
он никаких не носил. На каждом уроке перед ним лежал листочек в
клеточку, и Вол рисовал там какие-то каракули.
— Шульга? Отзови-ись! — пропела учительница. Шуля отозваться не
мог, естественно. Кто-то из ботаничек на первой парте подсказал
учительнице, что его нет.
— Не буду ставить «энку», у нас ведь первое занятие в этом
году.
— И последнее, — шепотом добавил Вовка.
— А он вообще не ходит на уроки, — сообщила Воскобойникова. —
Прогульщик!
— Понятно… Дальше у нас Шарловский, Щепак… Ага, вижу. Щипачева?
— Поднялась сухая, похожая на галку девочка с прямыми волосами и
бесцветным лицом. — И Дмитрий Якоренко, — Мария Владимировна
облизала губы и обвела взглядом класс. Постучала по раскрытому
журналу ручкой. — Что ж, начнем. Итак, в прошлом году вы ведь уже
проходили начальный курс обществознания? Этот год у вас выпускной,
а у некоторых и вовсе последний в школе. Помните, что предстоит в
мае-июне? — Мария Владимировна заходила вдоль доски. —