Инспектор изображал человека усталого и несколько озабоченного. (В шлюпке он таким совсем не выглядел).
Я продолжал стоять столбом посреди каюты и с удовольствием озирался.
Здесь было на что поглазеть. Хотя бы на чучело эскерона – ядовитого ящера с Ла Анамэли. Или на летающие вслед за фокусировкой моего взгляда светильники.
То, что Аний Локьё смотрел на меня пристально и недружелюбно – меня совершенно не раздражало. Как и то, что инспектор Джастин усиленно показывал глазами на кресло справа от эрцога.
Нет, Дьюп гений. Такого дурака, который сейчас во мне бродил, мне бы сыграть никогда не удалось.
Я наконец «заметил» знаки моего покровителя и упал в кресло. То есть сел, но как-то немного упал – тоже.
Эрцог перестал поедать меня глазами. Он сидел примерно в двух не очень широких шагах от меня и смотрел теперь на парящую над столом имитацию нашего сектора галактики из бриллиантов и полудрагоценных камней.
Свет падал таким образом, что бриллианты горели, словно маленькие солнца. Прочие камни были подобраны в цвет планет, как их видно из космоса – затянутая дымкой бирюза, нефрит, яшма... А из чего же серо-голубой Аннхелл? Агат? Нет, пожалуй...
– Тоже нефрит, – пояснил эрцог Локьё. – Более редкой окраски.
Он щелчком остановил движение «планет» и резко развернулся к инспектору:
– Значит, вы утверждаете, что этот мерзавец был пьян и поучаствовать в сегодняшней интермедии возможности не имел?
– Он уже третий день в отпуске, и вины его в этом я не вижу, – сухо ответил инспектор Джастин.
– Лэстима тэ, – нахмурился эрцог.
– Я понимаю, что у тебя есть свои каналы информации, и ты можешь мне не верить...
– Не в каналах дело, – эрцог раздражённо приподнялся и оперся длинными, но не широкими ладонями о стол. Он, кажется, вообще был порывист в движениях. – Дело в том, что его судьба находилась сегодня на паутине!
– Ну, уволь, – пожал плечами инспектор Джастин. – В этой вашей «паутине» я ничего не понимаю. – Он подумал пару секунд. – До того, как капитан Пайел отправился на «Зигзаг», он наносил гостевые визиты на Гране, возможно, это повлияло? Грантсы, мастера, прочая ересь... Больше ничего и предположить не могу.
Эрцог Локьё вдруг всем корпусом развернулся ко мне:
– Что ты делал на Гране? – спросил он, нехорошо щурясь.
Эрцог хамит? Или чего он мне тыкает?