Ветер сорвал с меня красный шелковый
шарф и потащил его по узкой и грязной дорожке между домами. Я
бросилась вслед, надеясь, что шарф намотается на какой-нибудь куст.
Но подгоняемый ветром шарф улетал от меня все дальше. Как я ни
старалась угнаться за ним, видела лишь красный хвостик,
заманивающий меня в очередной поворот. Моря не было ни справа, ни
слева. Я перестала понимать, где нахожусь. Вот уже и шарф пропал из
виду. Я побежала наугад по узкой улице, в конце которой, как мне
показалось, услышала голоса людей.
Неожиданно я выскочила к цивильному
магазину с большой стеклянной витриной и аккуратной надписью на
английском «Сувениры Шенти».
Мой шарф мирно повис на ручке двери
этого магазина, лениво шевелясь под вздохами ветерка. Сувениры так
сувениры, там мне наверняка будут рады. Я сняла шарф, накинула его
на плечи и вошла в магазин.
Сразу бросилось в глаза, что
сувенирный магазин не похож на другие в Хургаде, скорее напоминает
музей. Оформлено в минималистском стиле, с той негромкой роскошью,
которая не кричит, а шепчет.
В большом зале располагалось
несколько овальных стеклянных стоек с экспонатами (иначе не
скажешь), которых я прежде не видела в других магазинах. Нет, это
были все те же канонические Ра, Гор, Осирис, Исида, Тутанхамон,
Рамзес и другие − все те же, да не те. Исполнение иное. Витрины и
полочки магазина украшала подлинная древность, настоящие
произведения искусства. Возможно, это была имитация древности, но
выполненная на высшем уровне. Кто бы ни был Шенти, вписавший свое
имя в название магазина, он знал толк и в истории, и в
искусстве.
Там, где заканчивалась внешняя
витрина, начинались полочки с небольшими сувенирами и ювелирными
украшениями. Я была единственным посетителем в магазине. О
присутствии человека напоминала лишь тихая, как вздох, печальная
мелодия, которая лилась из глубин торгового зала. Кто-то не играл,
а плакал на местном духовом инструменте, название которого я не
помнила наверняка − мизмар, кажется. Гортанный плач мизмара мягко
поддерживали струнные инструменты. От мелодии, словно вобравшей всю
грусть и нежность мира, сжималось сердце − и сладко, и немного
больно. Должно быть, радио. Вряд ли в задней комнате прячется целый
оркестр. Кроме меня покупателей нет, некого развлекать.