Еще пришел мой адвокат, чтобы проследить, что меня на тот свет
отправят, не нарушая мои гражданские права и человеческое
достоинство. Ха! Самому смешно стало. Рыжая отъетая морда адвоката
смотрела на меня с деланным сочувствием. За что тебе только деньги
платил такие? Жопу на клиентские деньги отъел, что в кресло не
помещается? А мне — один хрен, вышка, вернее электровспышка. Хотя,
после таких преступлений ни один адвокат не поможет. Если только он
не дьявола. Эх… Жаль, что я не дьявол…
Минут через десять зал стал битком, только на первый ряд
садиться никто не хотел, и только он остался пустым. Сбоку
мелькнула тень. Я повернул голову, передо мной стоял лысеющий
священник с пивным брюшком. Сальные глазки за круглыми очками Берии
бегают, словно поп нашкодил. Лицо знакомое. Где ж я тебя видел?
— Покайся, сын мой, — заскрипел служитель. — Прими господа в
душу свою. Прощение отца нашего…
— Не верую, падре, — оборвал я его. — Или как там тебя,
архиерей? Или мадрид какой-нибудь? Тоже архе…
— Никогда не поздно обрести веру, — нудел пузан. — Могу крестить
вас прямо здесь. Вот договор, подпишите пожалуйста. После вашей
смерти из вашего актива указанная сумма перейдет в счет оплаты
церковных услуг.
— Скока?! Десятка за медный крест и брызги воды из бутылька? Ну
ты святоша, барыга!
— Не богохульствуй, сын мой, пути господни…
— Смойся батюшка, я бесплатно умру…
Рясоносец не по годам резво спрыгнул с подиума и скрылся в
недрах коридора. Вспомнил я его! Точно… Я когда в Собор в прошлом
году ходил, выслеживал там одного верующего, видел этого попика. Он
за иконостасом послушниц щупал. Думал не видит никто, а я там был.
А меня никто никогда не видит. За пять лет карьеры душегуба
научился сливаться с паркетом.
На улице зашумел дождь. Через плотно задернутые шторы
поблескивали вспышки молнии. Август в Москве выдался унылый и
дождливый. Особенно сегодня природа, будто оплакивала меня. Ба-Бах!
Раскаты грома раздались так близко, словно под окном взорвалась
бомба. Публика вздрогнула, подпрыгнув на черных креслах. Несколько
человек не выдержали и покинули еще не начавшееся представление.
Остались самые стойкие, интересно, попкорн им дадут?
В зал вошел начальник Центра. Черный костюм с иголочки, туфли
отливают угольным блеском, не служака, а ангел смерти, блин. Он
встал за маленькую кафедру и торжественно произнес: