Затем начались попытки найти работу и как-то обустроиться;
пришлось много ходить, беседовать с незнакомыми людьми, которые
относились ко мне по меньшей мере недружелюбно. Мне были неведомы
простые вещи: как делать покупки в столичных лавках, так, чтобы
тебя не обманули, как пользоваться конкой и воздушным паромом, как
разговаривать с полицейскими и вербовщиками. Я обитала в бедном,
перенаселенном и грязном предместье Аэдиса, и оттого видела только
непривлекательную сторону столицы, прозванной «Величественной
Жемчужиной северного полушария» и «городом Магии и Прогресса». От
радужных планов и мечтаний, с которыми я сбегала из общины, не
осталось и следа. Я представляла, как буду жить так, как мне
нравится. Думала: приеду в столицу, немного осмотрюсь, устроюсь
продавщицей в цветочный магазин или помощницей аптекаря, подкоплю
немного денег и уеду подальше от шума, в южный городок, там открою
свою цветочную лавку. Или окончу курсы, стану учителем в скромной
сельской школе.
В первые же дни после прибытия в столицу я поняла, что планам
моим не суждено сбыться. Рабочие кварталы Аэдиса заполняли
безработные. Найти хорошее место было чрезвычайно трудно, в
особенности без рекомендаций. На плохие места меня тоже не брали.
Родственники по материнской линии дали ясно понять, что помощи с их
стороны я не дождусь.
За три недели на мою долю пришлось немало лишений. И вот теперь
я оказалась в тупике и понятия не имела, что делать дальше.
Понурившись, я брела домой. Время от времени вновь принималась
размышлять о странном объявлении. Конечно, не было и речи, чтобы
заявиться завтра в полдень по указанному адресу.
Во-первых, большее, на что я гожусь, — это должность горничной
или няни. Пусть я родилась в нужный день, но почти ничего из
перечисленного в объявлении не умела.
Во-вторых, магические практики одновременно притягивали и пугали
меня. В той или иной мере к ним прибегали большинство имперских
служащих высокого ранга, и лорд-архивариус Дрейкорн, вероятно, не
исключение. Наверняка его дом до самой крыши набит зловещими
артефактами, а сам хозяин каждую ночь проводит в алтарной комнате,
призывая темных сущностей, готовых по контракту исполнять его
прихоти.
За два столетия, минувших с начала Эпохи Магии, жертвоприношения
и темные ритуалы стали обыденностью, необходимой платой за
прогресс. Были и те, кто противился такому положению вещей —
например, последователи учения Акселя Светлосердного, называвшие
себя Отроками Света, или ретровиты, участники подпольного
политического движения. В лучшем случае их считали ненормальными
фанатиками, в худшем — отправляли в казематы, а то и прямиком на
жертвенный алтарь.