Но как знать — вдруг в квартале Мертвых магов проживают те же
обычные мещане, что и на окраинах города, из скупости не очень-то
жалующие дорогостоящие магические изобретения? Может, секретарю
архивариуса придется всего лишь возиться с ветхими бумагами и
документами, просиживая день-деньской в пыльном кабинете и попивая
от скуки горячий шоколад. Будь у меня такое место, я могла бы есть
досыта, снять хорошее жилье, купить нормальную городскую одежду и
посылать деньги отцу …
Так, терзаясь сомнениями и превозмогая усталость, головокружение
и боль в ногах, я добрела до доходного дома, в котором жила с
момента приезда в столицу. Хозяйка, пожилая скаредная неряха,
приходилась дальней родственницей моей матери и ненавидела общину,
всех ее послушников и в особенности — моего отца.
Позавчера истек последний оплаченный день моего проживания.
Следовало пробраться в тесную комнатушку под самой крышей
незаметно, чтобы не встретиться с хозяйкой, которая могла без
церемоний вышвырнуть меня на улицу и забрать мои жалкие пожитки в
качестве оплаты за последние два дня. Почтенная Резалинда была и не
на такое способна.
Я достала ключ, тихо повернула его в замке, приоткрыла дверь и
проскользнула в темный коридор. В коридоре пахло застарелой пылью,
плесенью и луком, жаренным на прогорклом масле. Из кухни доносился
грубый голос хозяйки — она готовила себе поздний ужин и по привычке
препиралась с темнокожим привратником Эофимом, который жил в
каморке у входа и по вечерам имел обыкновение распивать с
Резалиндой кружку-другую крепкого грога.
Плохо. Я рассчитывала, что в столь поздний час оба любителя
матросского пойла уже убрались по своим комнатам, и я смогу
пошарить на кухне в поисках засохшей корки или обрезков овощей, а
затем тихо подняться к себе.
Лестница наверх располагалась напротив кухни, и теперь мне
предстояло проскользнуть мимо двери абсолютно бесшумно, подобно
бестелесному призраку. Я сняла промокшие ботинки и, затаив дыхание,
начала двигаться.
Мое возвращение могло бы остаться незамеченным, если бы не
хозяйкина бесхвостая кошка Кальпурния, которая немедленно
заинтересовалась шорохами из коридора и с дурным криком выскочила
поприветствовать запозднившегося постояльца. Вслед за ней появилась
хозяйка: в левой жилистой руке грязное полотенце, в правой
дымящаяся боцманская трубка, рот перекошен, седые волосы
всклокочены.