Я представила эту картину, и от жаркой магической печи как будто
повеяло ледяным холодом. Вздрогнув, я встала, чтобы отправиться к
себе, но госпожа Резалинда подняла от тарелки затуманившийся от
обильной пищи и выпивки взгляд и довольно участливым тоном коротко
поинтересовалась:
— Работу нашла?
Я замялась, опустила глаза и нехотя призналась.
— Сегодня не повезло.
— И не повезет никогда, раз ведешь себя как простофиля, —
отрезала Резалинда, — В разговоре с господами честной быть — себе
вредить. Хвали себя побольше, форсу напусти, а коли врешь — ври
уверенно, в глаза глядя. Говори: всю жизнь в прислугах работала,
все умеешь, а что рекомендаций нет — соври, что померла хозяйка
нежданно-негаданно, не успела тебе документ черкануть.
— Я так не умею. Да и как врать буду — ведь поймут сразу.
— Будешь правильно себя вести, все с рук сойдет. Глупцов
немерено на свете. Есть и те, кто поглупее тебя. Молодые барышни
особливо доверчивые бывают. А с господином беседуешь, так еще
лучше. Дай ему понять, что всякие услуги оказывать готова, пока
жена его в сторону смотрит. Ты девчонка молодая, мордаха у тебя
свежая, приодеть тебя — совсем бы все просто стало.
Хозяйка лихо подмигнула и скривила жирные губы в похабной
ухмылке.
— Да, и еще — раз уж отказали тебе, ты как уходить будешь,
смотри в оба, может, что получится прихватить незаметно на
прощание. Ножик серебряный, самописное перо. Бывает, пару сентимов
на столике слуги забудут. Мелочь, конечно, а все впрок.
Я вежливо кивала, стараясь не показывать своего раздражения.
Госпожа Резалинда была не из тех людей, кто «дурного не
посоветует», совсем напротив. Мне, деревенской девчонке из
религиозной общины, мнилось, что все ее советы имеют отчетливый
привкус дурного, порочного, гадкого: «себе на пользу и соврать не
грех», «украденный ломоть слаще меда», «бедному все проститcя»,
«доброго да доверчивого милое дело обмануть; пускай страдает, коль
клыков не отрастил…».
Я стиснула пальцы; в руках зашуршала смятая газета.
— Что там у тебя? — Резалинда требовательно протянула руку.
— Вот, — я отдала газету и указала на объявление, которое так
меня заинтриговало.
Я надеялась, что Резалинда прекратит учить меня уму-разуму и,
наконец, расскажет что-то дельное. Хозяйка любила почитывать
«Мутное зеркало», еженедельник, собирающий все столичные сплетни, и
поэтому неплохо знала, кто есть кто среди знати Аэдиса.