Сквозь мои анализирующие мысли, донесся оклик Софьи:
– Адам.
– Да? – Оживленно отреагировал я, вырвавшись из объятий своих глупых размышлений.
– Ты меня слушал?
– Конечно.
Она пристально посмотрела на меня, и тут я заметил на ее лице какую-то неуловимую тоску и сожаление. Ее белоснежные руки с тонкими длинными пальцами аккуратно и неподвижно лежали на столе возле печений с корицей – я в жизни не видал таких прекрасных и ухоженных рук. Плавно поднимая свой взгляд, я остановился на ее нежных, казалось, хрупких, худощавых плечах. Мне вдруг захотелось ее обнять, да посильнее. И это было вполне осуществимое желание, только для начала мне нужно было разобраться с чаем и покинуть кухню вместе с ней.
Я обхватил рукой стакан и, не теряя времени, попытался вылакать все содержимое, но чай оказался очень горячим, и я лишь понапрасну обжегся.
– Есть кипяченая вода? – Наивно спросил я у Софьи.
– А зачем тебе?
– Разбавить хочу. – Сказал я, глазами указывая на чашку.
– А, вон. – Она поднялась, взяла графин и подлила мне в чай холодной воды.
– Спасибо.
После этого я справился с ним за минуту, затем, посмотрел на Софью ожидающим взглядом.
– Ничего не скушаешь? – Удивленно спросила она.
– Что-то не хочется. Все выглядит очень красиво и аппетитно, но…
– Аппетитно. – Передразнила она. В ее глазах промелькнула ехидность. – Ну, конечно.
– Покажешь свою комнату?
– Ты точно ничего не будешь? Может еще чаю? – Заботливо спросила она, выходя из-за стола.
– Нет. Спасибо. – Я встал.
– Ну, пойдем.
Она обошла меня, открыла дверь, взяла мою руку и повела в свою комнату. Первое что мне бросилось в глаза, когда я зашел в нее – это желтые обои, обклеенные различными рисунками. Она сама, собственной рукой, нарисовала их. Очень здорово. Софья и раньше говорила мне, что любит рисовать, но у меня и в мыслях не было, что настолько хорошо и красиво. Комната была незатейлива, обставлена со вкусом и имела приятную миролюбивую атмосферу.
– Здесь очень мило. – Говорю, подходя к стене с рисунками. – Ты молодчина. Знаешь это?
Она молчала, стояла сзади и смущенно теребила подол своей шерстяной кофточки. Я развернулся к ней, улыбнулся и спросил:
– Покажешь, где уборная? Совсем забыл вымыть руки.
– Выходишь и сразу налево. – Указала она.
Я стремительно вышмыгнул из комнаты, зашел в ванную, стянул носки, смял их, запихнул в карман и тщательно вымыл руки. Я спасен. Выйдя в коридор, я заметил, что в квартире стоит гробовая тишина. Кто знает, может быть, все на миг замолчали для того, чтобы недоверчиво вслушаться в мои действия.