Я дала себе слово выспросить у Вико все, что он знает про Тео. Я
не знала, чем могу помочь сестре, если не властна и над собственной
жизнью, но мне хотелось убедиться, что Флорэн в безопасности.
Находясь во власти беспокойства, я едва не пропустила мимо ушей
слова господина Эттани, внезапно обратившегося ко мне:
- Годэ, отчего в твоем окне сегодня ночью был виден свет?
Сердце мое забилось часто-часто, но я давно уж предугадала этот
вопрос, оттого сохранить спокойное выражение лица оказалось не так
уж сложно.
- Мне послышались голоса под окном, и я поняла, что слуги
кого-то ищут. Это испугало меня, я зажгла свечу, чтобы не
оставаться в темноте, - ответила я, и мой ответ в кои-то веки
удовлетворил господина Эттани. Лицо господина Ремо, все так же
тщетно искавшего мой взгляд, стало еще более напряженным. Господин
Гако, напротив, выказывал необычайную доброту ко мне в то утро и
сообщил, что с этого дня сопровождать в храм меня будет слуга по
имени Беппе, которого я помнила как парня добродушного и
рассеянного. Мне было жаль Арны, но я надеялась, что смогу
договориться и с новым сопровождающим, чтобы путь в храм не
получался столь коротким.
После окончания завтрака, когда я направилась в свою комнату
подготовиться к выходу из дома, господин Ремо в очередной раз
продемонстрировал то, как мало его заботят правила приличия, когда
они мешают ему добиться желаемого. Бросив господину Гако короткое
извинение, он догнал меня на лестнице и вполголоса спросил:
- Все ли с вами в порядке, госпожа Годэ? Вы выглядите
подавленной. Скажите, ваш отец был недоволен тем, что я сопровождал
вас в храм? Он вас за это наказал?..
Я невольно отшатнулась. Возможно, то было лишь мое воображение,
но мне показалось, что глаза его жадно искали на моем лице следы
побоев. В ответ я смогла лишь пролепетать:
- Нет-нет, просто я сегодня чувствую себя нездоровой из-за того,
что не могла долго заснуть от тревоги.
Господин Гако и госпожа Фоттина молча наблюдали эту сцену,
олицетворяя собой растерянность и беспомощность. Поведение
господина Альмасио было скандальным, вне всякого сомнения.
Шептаться с дочерью в присутствии отца, в родительском доме!.. О,
никому другому, кроме Ремо Альмасио, господин Эттани не простил бы
подобного поведения. Но здесь ему оставалось лишь смиренно терпеть,
не выдавая своего недовольства даже легкой тенью на челе.