- А о каком будущем вы мечтаете, Годэ?
Я запнулась, ведь пока все мои размышления были посвящены лишь
тому, как избегнуть некой беды - о собственных пожеланиях я забыла
напрочь, и по всему выходило, что их вовсе не существует. Я не
знала, куда стремиться и о чем мечтать, с тех пор как отказалась от
мысли похоронить себя заживо. Умирать мне уже не хотелось, но и
устраивать свою жизнь я не умела, впрочем, как и прочие женщины
Иллирии. Всем нам предстояло выйти замуж и стать хорошими женами и
матерями - к другому будущему никто не готовил нас, дочерей из
достойных семейств. И теперь, когда возможное замужество оказалось
худшим исходом, мое воображение было бессильно.
- Я... я хотела бы покинуть Южные земли, - наконец призналась я.
- Хотела бы увидеть другие края, а затем найти тихий уголок и жить
там обычной жизнью, не привлекая ничьего внимания. Я умею ухаживать
за цветами - моя тетушка выращивала их на продажу, хоть и стыдилась
немного того, что занимается торговлей. Правда, на рынок она не
выходила - за цветами к ней приезжали на дом, ее розы считались
самыми красивыми в городе. Я познакомилась со своим будущим мужем,
когда он пришел к тетушке купить корзину роз для своей
сестры...
От воспоминаний на душе стало и горько, и сладко. Я вновь
видела, как Лесс принимает из моих рук корзину с прекрасными
свежими розами. Он выбрал те, лепестки которых были белыми с едва
заметной розовой каймой по краю. Потом, конечно же, говорил, что я
показалась ему похожей на этот бледный цветок, и всегда покупал у
тетушки такие же розы для меня - когда я стала жить в его доме в
качестве супруги. Тетушка вместе с цветами всегда передавала
баночку варенья и записку с приглашением ее проведать. Дома наши
располагались довольно далеко друг от друга, самый короткий путь
лежал через небольшую рощицу и луг - тетушка жила на околице.
Местность поблизости Венты всегда слыла мирной, и мне не
требовались провожатые. Время прогулок было счастливейшим для меня:
сначала я, оставив последний городской дом за спиной, спускалась в
низину, где над небольшим спокойным ручьем шумели тенистые деревья
- там прятался старый деревянный мостик. Иногда я подолгу
задерживалась на берегу, наблюдая за стрекозами и бабочками,
резвящимися над водой. Лесс не видел ничего дурного в том, чтобы
женщина на досуге занималась не только вышиванием и молитвами, так
что у меня всегда имелись с собой нехитрые принадлежности для
рисования: я делала быстрые наброски в небольшом альбоме, которые,
впрочем, никому, кроме тетушки и Лесса, не показывала. Особенно я
радовалась, когда удавалось рассмотреть в подробностях птиц с
пестрым оперением, прилетающих к ручью напиться в знойный полдень.
Требовалось некоторое время сидеть неподвижно, затаившись за
ветвями кустов, чтобы не спугнуть их. Несколько раз я видела вблизи
косуль и лис, осмелившихся подойти близко к человеческому жилью, а
порой заводила разговоры с пастухами, отдыхающими в тени рощи, пока
овцы лениво щипали траву неподалеку...