Флорэн относилась ко мне настороженно, но беззлобно. Я была
старше нее почти на десять лет и, наверняка, казалась ей странной
старухой, бог весть почему прижившейся в доме. Но девушка, как и я,
страдала от одиночества, к которому вдобавок не была привычна -
раньше все тайны и тревоги она поверяла сестрам, ныне покинувшим
Иллирию. Она скучала по временам, когда можно было украдкой
шептаться с ними, и поэтому мне не составило большого труда ее
разговорить. Я спросила, какие розы нравятся ей больше, и бедняжка
наконец-то смогла высказать хотя бы кому-то свое мнение, ведь никто
и не подумал узнать у нее, как бы она пожелала устроить свою
свадьбу. И платье, и цветы, и перечень блюд, которым предстояло
украсить свадебный пиршественный стол – всем распоряжалась строгая
госпожа Фоттина.
Мало-помалу, задавая ей вопросы о сестрах и их нынешней жизни, я
подобралась к тому, что меня тревожило.
- Флорэн, а вы после свадьбы тоже уедете с мужем из Иллирии? -
спросила я.
Тут в выражении ее лица появилась настороженность, но после
некоторой заминки она ответила:
- Наверное, хотя раньше думала, что мы останемся здесь, в доме
Альмасио...
Затем, с сомнением глядя на меня, она призналась:
- Матушка говорит, что это из-за вас, Годэ. Перемена эта
случилась после того, как господин Альмасио начал оказывать вам
знаки внимания. В доме Альмасио будет тесно двум новым хозяйкам, и
господин Ремо это понимает, поэтому сказал Тео, что подумывает о
том, чтобы отправить его в поместье...
Тут она покраснела и еще тише прошептала:
- Вы наверняка меня осудите за распущенность, но я тайно
переписываюсь с Тео, оттого и знаю про решение господина Ремо.
Матушка пока только догадывается, но то, что догадки эти верны,
подтверждает ее правоту - все дело в вас, Годэ.
От предположения, что я могу осудить Флорэн за переписку с
женихом, я, вторую ночь подряд впускающая через окно в свою комнату
Вико Брана, поперхнулась и тоже покраснела. Затем, чувствуя свою
вину перед испуганной девушкой, которая вполне обоснованно считала,
что ей придется покинуть родной город из-за меня, я, как можно
ласковее уверила ее, что не имею представления о намерениях
господина Ремо. Затем спросила, так ли уж печалит ее возможный
отъезд.
- Я никогда не покидала Иллирию, - ответила она нерешительно. -
Но Тео рад, он провел детство в поместье Альмасини и говорит, что
это чудесное место. Там тихо и спокойно, из окон видно море, и
вокруг дома разбит чудесный сад, где можно гулять хоть целый
день...