Я торопливо растолкала Вико, который на этот раз не стал надо
мной измываться и покинул комнату именно с той скоростью, о которой
я просила.
Три ночи я напрасно ждала Вико у окна - он не появился. Одна
тревожная мысль в моей голове сменяла другую: я страшилась и того,
что он, пресытившись нашими разговорами, претворит в жизнь свое
первоначальное намерение и раструбит на всю Иллирию, как соблазнил
недалекую перезрелую дочь Эттани; и того, что я невольно обидела
Викензо. Образ Вико-мерзавца, готового совершить подлость по
отношению ко мне, и Вико-страдальца, которого ранили мои
неосторожные слова, удивительным образом мирно уживались в моих
размышлениях. На протяжении одной минуты я могла несколько раз
сменить свое отношение к новому знакомцу, из чего можно сделать
вывод, что в людях я разбиралась из рук вон плохо, а уж тем более в
людях, относящихся к подобному сорту.
Событий за эти три дня произошло не так уж много. Госпожа
Фоттина, верная слову, данному Ремо Альмасио, нашла портного,
который взялся сшить мне платье в необычайно короткий срок - до
свадьбы Флорэн оставалось пятнадцать дней. Из-за необъяснимого и
возмутительного внимания, которым меня одаривали мужчины Иллирии
все то время, что я здесь находилась, господин Гако не позволил мне
ходить на примерку в дом мастера и предпочел доплатить тому, чтобы
все необходимые манипуляции производились в моей комнате под
присмотром госпожи Эттани. Каждый раз, когда господин Гако смотрел
на меня, лицо у него приобретало тоскливое и озадаченное выражение
- он никак не мог взять в толк, отчего господин Ремо затеял со мной
возиться, ведь даже слепо любящий отец заподозрил бы, что я не
представляю собой сокровище, из-за которого мужчины готовы время от
времени презреть правила хорошего тона. Гако не испытывал ко мне
никаких чувств, которые могли считаться бы отцовскими даже при
самом условном их толковании, и поэтому недоуменное отношение к
происходящему быстро переросло в недоброе.
Будущее мое платье отличалось простотой кроя, рука портного не
поднялась лишний раз терзать прекрасную ткань, да и времени
оставалось совсем мало. Я смогла настоять на том, чтобы вырез был
неглубоким, прочие детали меня почти не волновали. С каждой
примеркой платье мне внушало все больший страх. Я представляла его
то саваном, то одеянием наподобие тех, в которых шли к алтарям
древних богов девушки, предназначенные им в жертву.