Мир двойного светила 1 Подземелье - страница 9

Глава 3.

Следующие дни мозг привыкал. Привыкало и тело. Оказывается, утром завтрак был обильнее и вкуснее ужина. Котлы, из которых поели сопровождающие, ненадолго отдавались моим невольным спутникам. К моему удивлению, и однорукий куда-то исчез. Как я узнал позднее: напросился с командой сборщиков валежника или как там его еще. С остатками трапезы охраны, где плавали обгоревшие и иногда надкушенные остатки сала, а иногда и мяса, варилась (уже по-настоящему) крупа, записывались полоски чего-то крупного, типа водорослей (это тот паршивый аналог капусты, что я ощутил вчера), и заливалась вода. Утром можно было есть и больше, однако, съев на двоих две полных миски грамм на семьсот - восемьсот каждая, и накормив остальных больных, увечный снова без каких-либо проблем наполнил еще. Как оказалось позднее, обед не предусматривался, и во время коротких остановок (всего две за день) местные заключенные доедали остатки завтрака. У кого не было мисок, соответственно, ничего и не ели. Их спасала только выдача воды, которую раздавали, хоть и не щедро, но и не мизерными дозами. В этом случае товарищи делились с заключенными собственными емкостями, хоть и под внимательным приглядном.

Завтрак, сборы и путь были однообразными. Если первые два дня после прихода в себя я ехал на телеге, то после перся пешком. Хоть шли и медленно, даже очень, но жара, тяжелые кандалы и слабое тело превращали ходьбу в пытку. Держался только на силе воли, да стараниями однорукого. Его звали стати Руонм, причем последняя буква произносилась не всегда, принципа за дни пути, я так и не понял. Меня называли Атёё, что было хоть как-то привычно, но нежелание произносить букву «Р», было совершенно не ясно. В других словах она явно использовалась. За первую неделю я выяснил не так уж и много: мир типа средневековья, мы что-то вроде каторжников, местные животные какие-то мутанты и здесь, в принципе, достаточно развитое общество. По крайней мере, я видел что-то типа постоялых домов и нечто очень смахивающее на “почтовые станции” нового времени. Такие себе маленькие закрытые двух и трехэтажные башенки, с местными “конями” и часто скачущими туда-сюда по дороге парнями в подозрительно одинаковой форме. Унификация, однако.

Только две вещи выбивались из ряда вон: первую я заметил на третий день, когда только-только по-настоящему оклемался. У бугая, который мне запомнился как первый абориген этого мира, помимо короткого и узкого меча, за спиной висел футуристического вида агрегат. Вроде и материалы знакомые, и обработка так себе, но сочетание материалов, логика их расположения, да сама форма кричала что это что-то типа огнестрела. Вот только в данном виде, после выстрела, эта херотень бы разорвалась прямо в руках. Может, я и дальше думал бы, что это предмет культа, который носит недалекое доверенное лицо местного караванного падишаха, если бы буквально на следующий день не услышал странные звуки. Будто кто-то стрелял из огромной пневматики. Выглянув из-за телеги с больными, куда меня приписали, видимо, по просьбе все того же Руонма, я увидел, что здоровяк, держа в руках свой “карабин”, и энергично нажимая на спусковую скобу, активно хреначит в сторону очередного перелеска. И в этом перелеске, видимо, вследствии этих действий, происходит нечто вроде вакуумных взрывов. Второе и, скорее всего, третье (по мнению все того же Руонма) я увидел тогда же. Сначала часть бронированных охранников (что удивляло, я не думал, что местные “вертухаи” выглядят как закаленные солдаты), отделившись, поскакала навстречу неизвестному противнику. Резко остановившись, двое из них - крайние с обоих боков - вскинули жезлы, и примерно в центр между ними потянулись странные аномалии. Одна из них выглядела как сжатый воздух, нечто вроде серой вытянутой тарелки. От того, что был справа вырвался, ровно по прямой, луч света. Правда, красного цвета и с метр в диаметре. Такая себе лазерная указка. И последним в бой (я уже не сомневался что все это очень серьезно, ведь местные арбалетчики, наплевав на заключенных, зашли за телеги, а за ними подтянулись и остальные, закрывая арбалетчиков) вступил старый дед, который ехал в телеге перед нами. Его выделяла книга с цепями на боку. Приподнявшись, даже не слезая с транспортного средства, этот дед после резкого выкрика протянул руку в направлении области, куда били остальные. Область примерно в пять метров оказалась заключена в круг, который выдавал, вытянувшийся вверх, переливающийся синим, прозрачный барьер, и затем последовал смачный бам. После этого всадники покрутились, а потом охрана пинками подняла заключенных и бодрым шагом, куда быстрее прежнего гусиного, погнала далее. После того, что я видел, сидя за телегой, и думавший дать деру, считая это прекрасной возможностью, ко мне пришло понимание, почему я ни разу за это время не видел не только попыток побега, но и акций неповиновения, при достаточно наплевательском отношении местных солдат к самим заключенным. Дело оказалось не только в их численности, но и, несомненно, в магии.