Ну, что ж, все равно быстрее, чем
пешком.
– И что, частенько ездишь здесь? –
спросил я.
– У меня ферма в тридцати милях к
западу. Молоко-то там, неподалеку сплавляю – в Оквуде или в
Риверсайде. А вот колбасы свои и мраморную говядину сюда, в
рестораны Дримерс-Бэй вожу. Я полгода угрохал, копил на племенного
голштинского бычка. Зато теперь – стабильная прибыль.
– Ты это серьезно? Реально
фермерствуешь здесь?
– А почему нет-то? – удивился он. – У
каждого свои интересы. Кто-то сюда приходит, чтобы по бабам
шляться. Другим всякие тайны подавай, погони, перестрелки. А я с
детства мечтал о собственном ранчо. В реале я его себе позволить не
могу. Да и какие уже там ранчо, в реале-то. Сплошная гидропоника да
курицы-мутанты с ляжками больше, чем у меня. А тут – красота же!
Простор!
Он широким жестом обвел окрестности.
Лошади как раз вытянули повозку на гребень невысокого холма, и
перед нами раскинулась бескрайняя равнина, поросшая высокой травой,
шевелящейся под порывами ветра, как пушистый мех. В этом травяном
море островками возвышались небольшие рощицы, справа вдалеке
блестелаполоска воды – не то река, не то большое, вытянутой формы
озеро. Слева, у самого горизонта, темнел зубчатый гребень горного
хребта. Дорога, как лыжня, петляла среди пологих холмов, теряясь в
траве.
Сэм снова протянул мне бутылку. Я
снова не отказался.
Так мы и катили по дороге, время от
времени делая по глотку и переговариваясь. Я поначалу опасался, что
Сэм, как какой-нибудь старый нью-йоркский таксист, насядет с
бесконечными расспросами. Но он оказался парнем не болтливым.
Впрочем, на мои вопросы об игре отвечал охотно.
Вскоре мы миновали конюшни, постоялый
двор, пару ферм, расположившихся у самых границ города, и выехали в
прерии. Будто в открытое море вышли.
Я глазел по сторонам, как мальчишка,
которого впервые вывезли на поезде в другой город. Эти пейзажи
будто потревожили в душе какие-то неведомые раньше струны, вызывая
странную смесь тоски, тревоги и… предвкушения, что ли.
За идею встретиться с Брэндоном
здесь, в Диких Землях, я ухватился, чтобы хоть как-то оправдать
свой прилет в Монтану. Пообщаюсь с внуком, а через него, возможно,
получится помириться и с Хелен. На Эйдос-то судебный запрет не
распространяется. Он выдан еще до того, как Эйдос был изобретен.
Но, оказавшись в игре, я, признаться, так увлекся, что встреча с
Брэндоном отошла на второй план. До Фоллинг-Рок еще добраться надо,
а пока… Пока я наслаждался просторами, уютным поскрипыванием
телеги, свежим ветром, несущим запахи разнотравья. И виски.