— Она погибла во время очищающей бури, когда я была ещё
маленькой. Отец женился на другой женщине, но она — не моя
мать.
— Ясненько, — сказал я, хотя и понятия не имел, что за
«очищающая буря».
Одержав тотальную победу над кустарником, Карапу Карехи оттёр
пот со лба, прицепил палку к поясу своей туники и приказал:
— Чего встали? За мной!
Мы вышли за ограду старого сада.
Перед нами простиралась чистая и ровная лужайка с небольшими
пригорками. Ровные дорожки, выложенные плоским белым камнем,
затейливо кружили вокруг статуй других выдающихся Карехи.
Я не знал местные цены на недвижимость, но владение такими
обширными пространствами на ограниченной летающей тверди внушало
уважение. Понятно, почему отец Самирана хотел моего сближения с
мясным королём Дивии.
✦ ✦ ✦
Дом рода Карехи был условно пятиэтажной высоты. Но, как и
домовладение, в котором жила семья Самирана, его этажность
посчитать затруднительно.
В центральной части здания блестело стеклом и золотой рамой
огромное окно: оно протянулось от ступеней портика до
многоуровневой крыши. Левая стена дома неравномерно усеяна круглыми
или овальными окнами, правая была глухой, всего с тремя рядами
узких прямоугольных окон, закрытых решётками.
В середине центрального окна установлен каменный постамент, на
котором высилась исполинская скульптура. Формы её были весьма
грубыми и приблизительными, как низкополигональная модель персонажа
в старинной игре, но уже угадывались очертания обнажённого
мускулистого и широкоплечего мужчины в набедренной повязке. На
одной вытянутой руке он держал такую же низкополигональную голову
буйвола, а в другой — что-то вроде тесака. Лицо мужчины ещё не
готово, в нём только угадывалась квадратная борода и лысая
голова.
Напротив статуи висело в воздухе три человека. За их спинами
блестели крылья, похожие на те, что были у Илиина, но не такие
размашистые и красивые.
То один, то другой скульптор, подлетал к своему участку работы и
что-то делал с грубой поверхностью статуи — из-за высоты не
разобрать, что именно. До нас доносился стук и каменные обломки с
грохотом сыпались вниз.
Строительный мусор тут же подметали мётлами из листьев рабочие,
одетые в грязные туники.
— Это будущий памятник твоему отцу? — шепнул я Виви.
Девушка кивнула. Она вообще изменилась. Движения потеряли
пластичность. С её лица исчезла не только улыбка, но и задорный
румянец. Виви даже будто потолстела и осунулась. А когда мы
поднялись по многочисленным ступеням, украдкой провела по волосам,
убирая свою кокетливую причёску.