Первые несколько метров бежала, в один
прыжок преодолевая препятствия в виде коряг и камней. Постепенно азарт иссяк, а
рассудок вернулся. «Ну, и куда ты так скачешь, квочка быстролапая? —
вознегодовал он. — Такими темпами быстро выдохнешься, к тому же угоришь на
такой жаре».
Резко затормозила и оглянулась: погони
нет, крыс тоже не наблюдалось. И только солнце нещадно припекало макушку и
страшно хотелось пить. Вот тут то и обнаружились «дыры» в моем гениальном
плане.
— Дура, — обругала себя. — Про еду ты,
значит, вспомнила, а про воду кто должен был подумать? Архимед — человек и
пароход?
Осмотрелась кругом, но ни древний грек,
ни названный в его честь первый паровой пароход с винтом не пришли мне на
выручку. Делать им больше нечего, как вытаскивать из джунглей одичавших
бабенок. Они ж оба того — памятники.
— Эх, —доковыляла до ближайшего
раскидистого дерева и плюхнулась на пятую точку. — Все придется делать самой. Плохо ты
фантазируешь, Варвара Степановна, непроизводительно.
В каком-то самом дальнем уголке
подсознания все еще надеялась, что все лишь дурной сон. Ну не может этого
случиться в реальности. Так просто не бывает. Не должно быть.
— Да хватит тебе ныть, — буркнула и
вскочила на ноги.
Примерилась к гладкому, усыпанному
странными наростами стволу дерева. Вроде сосна, тогда зачем ей желуди?
— Тьфу на тебя, соснодубина, — брякнула зло.
— Или дубососина? В любом случае тьфу.
Влезать на дерево оказалось проще, чем
на прошлое: закрученный в спираль ствол служил хорошей опорой, а похожие на мой
опухший мозгнаросты не давали ногам скользить. Правда, соснодубина оказалась
слишком низкорослой, и мне мало что удалось рассмотреть. Впрочем, блестевшее
впереди озеро просматривалось отчетливо.
— Это прорыв, — заключила, спускаясь на
землю.
Мой стремительный бег все же имел
правильный вектор. До исполнения первого пункта плана осталось всего ничего.
— Поднажми, детка, — уговаривала я себя.
— Ты сможешь.
Путь до озера занял минут пятнадцать. На
этот раз я не бежала, а медленно шла, предвкушая долгожданную прохладу. Все мое
тело зудело, а горло пересохло, как у заядлого алконавта. Но смывать глину
нельзя — это я запомнила отлично. Неизвестно, сколько холодных ночей мне
придется провести одной в лесу. А вот водички испить от пуза — запросто.