— Стечение обстоятельств, не более того, — холодно произнес он,
сузив глаза. От его пристального взгляда мне стало неуютно.
— Почему ты опоздал? Если бы ты приехал на несколько дней
раньше... — я отвернулась от него. Я не хотела его в чем-либо
обвинять, но так получилось, так было даже легче — думать, что это
он виноват, потому что не приехал раньше. Только бы перестать
винить себя. Резко заболела голова, чего я никак не ожидала. Я
распустила волосы, чтобы хоть немного снять давление с головы и
повернулась к Ивану, который молча наблюдал за мной.
— Ты любила его? — скорее утвердительно задал он вопрос, больше
не глядя на меня и проходя мимо меня к двери, ведущей к выходу из
спальни. Внезапно подступившая тошнота и головокружение не дали мне
ответить, и я просто рухнула на пол, не сумев устоять на резко
ослабевших ногах. Кое-как доползла до кровати и достала из-под нее
ночной горшок, наверное, единственное, что осталось целым в этой
комнате. Меня рвало, а учитывая, что я не ела долгое время, то
исключительно желчью, от горечи которой, тошнота только
усиливалась, не принося мне облегчения.
— Позовите какого-нибудь лекаря, если такой имеется в этом доме!
— Сквозь шум в ушах я услышала голос Ваньки, пытаясь сообразить на
каком языке он говорит. Вся латынь почему-то исчезла у меня из
головы, но между очередными спазмами, я все же смогла перевести его
речь.
Крепкие мужские руки гладили меня по голове, и я больше
почувствовала, как спадавшие на лицо волосы, которые я освободила
от заколки в тот момент, когда у меня закружилась голова, кто-то
убрал в сторону.
— Мне это напомнило, как на медиане кто-то перебрал и так же
страдал в моей квартире над моим дорогим унитазом, — раздавшийся
буквально над ухом шепот привел меня в чувство, и я, не
удержавшись, хмыкнула и впервые искренне улыбнулась, вспоминая эту
веселую ночку. — Но тогда было менее удобнее, потому что я хотел в
туалет, но ничего не мог поделать с одной знакомой девчонкой,
которая оккупировал его на всю ночь. Стыдно признаться, но мне
пришлось тогда искать ближайшие кусты возле своего дома, было бы
свинством нарушать ваше единение, ведь вы стали в ту ночь так
близки.
— Заткнись, — простонала я, рассмеявшись и пытаясь подняться.
Ванька, видя мои неуверенные потуги, помог, просто-напросто
поднимая на руки и сгружая на кровать. Я повернулась к нему и
теперь видела перед собой только того парня, с которым мы рука об
руку шли долгое время, грызя гранит древней науки, не замечая его
слишком светлых глаз, русых волос и ухоженной бородки. — Прости
меня, Ванечка, не уходи только. Я не хочу тебя потерять, не бросай
меня, — слезы брызнули из глаз. Он меня обнял, и я уткнулась ему в
грудь, отпуская все, что навалилось на меня за последнее время,
рыдая так, как никогда не рыдала в своей жизни.