- Неожиданно как-то, Леонид Ильич, - с легкой запинкой выговорил
Михаил, и генсек не сдержал мелкого торжества – растерялся товарищ
Гарин!
- А в жизни всегда так! – посмеялся хозяин кабинета. – Она,
чертовка, полна неожиданностей! Я все-все понимаю, Миша, и про
учебу, и про цейтнот… Но вы ведь в любом случае продолжите ваши
штудии в Центре НТТМ на Вернадского? Будете продвигать идеи,
воплощать их «в железе»… А мы вам предлагаем то же самое, но на
высшем уровне, так сказать, и с хорошим бюджетом!
- Да я не отбрыкиваюсь, Леонид Ильич, - улыбнулся Гарин, - и не
капризничаю. Мне просто нужна хоть какая-то свобода рук. А то
обсядут НТТМ всякие чинуши, заорганизуют важное и нужное дело. То
есть, кадровую проблему я должен решать сам, а не по звонку
сверху.
- Принимается, - величественно кивнул Брежнев.
- И чтобы не было гонки за массовостью! – приободрился Михаил. –
Творцы – явления штучные. Собрать их, организовать материализацию
замыслов трудно, конечно, зато толк будет.
- Принимается, товарищ Гарин! – расплылся генеральный. – Но у
нас с Михаилом Андреичем тоже есть условие… Ждем вашего заявления о
принятии в КПСС! Без партбилета, сами понимаете…
Михаил серьезно кивнул.
- Напишу.
Генсек молча пожал ему руку, и Гарин откланялся. Едва за ним
закрылась дверь, как Андропов тонко улыбнулся, словно демонстрируя
понимание.
- Привязываете норовистого покрепче, Леонид Ильич?
- Мне так спокойнее… - заворчал Брежнев. – Ну, как там чистка
идет? Расстрельные списки принес? Хе-хе…
- Действуем по плану, Леонид Ильич, - построжел председатель
КГБ. – Прошу разрешения взять в оперативную разработку Соломенцева,
Капитонова, Боголюбова и Русакова.
- Бери, Юра, бери, - негромко ответил генеральный секретарь,
зябко потирая ладони. – Чистка, она от слова «чистота»!
Тот же день, позже (откорректировано)
Бразилия, река Гуапоре
Аидже склонился над девочкой, замурзанной и тощей. Годика три
ей, не больше. Загорелое тельце пласталось на драной циновке,
изредка вздрагивая, а большие глаза, полные страдания, таращились в
последнем, гаснущем усилии.
Лес напускал крикливые голоса птиц и обезьян, по всей деревне
перекатывался гомон и заунывные звуки «гуделок», и целитель скорее
угадывал, чем слышал сиплое дыхание маленькой девочки.
Индианка в рваном платье не удержалась, взялась причитать, хоть
и шепотом, и Аидже метнул недобрый взгляд на нее. Женщина испуганно
закрыла рот обеими ладонями.