И на следующий день я передала свой ответ Леопольду через его
жену. Подойдя сразу после утреннего туалета к королеве, которая,
разумеется, уже была в курсе тонкостей вчерашней партии игры в
шахматы, я произнесла:
— Для меня большая честь быть преданной вашей семье, моя
королева. Но я хочу быть уверенной, что в случае если однажды решу
завести семью или уйти на отдых, то получу обратно свою
свободу.
— О, милая Шарлотта. — Королева Маргарита потрепала меня по
щеке. — Разумеется, семья — это ведь самое святое, что есть в нашем
обществе. Никто не станет тебя неволить.
— Тогда я согласна на условия вашего мужа.
— Прекрасный выбор, дорогая, — игриво махнув веером, ответила
она. — Добро пожаловать в высшую лигу, графиня Шарлотта де
Вуар-Лестрейдская. Жду не дождусь увидеть лица этих напыщенных
индюков-лордов, когда Леопольд объявит об этом официально! Вот это
будет поворот!
Именно в этот момент моя жизнь пошла новым, совершенно иным для
меня чередом. Более насыщенная, яркая — именно та, о которой я
всегда мечтала.
Несколько лет спустя
— Утренняя корреспонденция, госпожа, — доложил мажордом,
появляясь в дверях кабинета.
Я подняла на него взгляд, отвлекаясь от чтения записок, которые
вчера вечером мне передали на балу. Их было около десятка, в
основном все с ничего не значащими сплетнями. Ерунда, да и только,
ничего интересного. И все же я не пренебрегала даже такой
информацией. Кто знает, когда могут понадобиться знания, что
содержанка герцога Роршера спит с его братом?
— Что там, Чарльз? — спросила, заметив в руках слуги кроме
конвертов еще и деревянный ларец.
— Не могу знать, миледи. — Мажордом прошел вперед к моему столу
и положил ношу на самый край. — Но это принес утром личный лакей
посла Персиции. Похоже, вчера на балу вы блистали.
Я закатила глаза к потолку. Посол не давал мне прохода весь
последний месяц, все зазывал погостить в его родную страну,
посетить родовой дворец, окунуться в истинную восточную роскошь.
Называл меня сладким рахат-лукумом…
Ножом для писем я поддела тонкую пряжку замочка,
инкрустированного камнями, а после приподняла крышку шкатулки.
— Ах, какая прелесть, — не сдерживая сарказма, выдала я, глядя
на алую бархатную подушечку с лежащим на ней огромным перстнем. —
Неужели это то, что я думаю?
Рядышком нашелся и конвертик.