Окруженный почтением и страхом, он пользуется огромным авторитетом, но все же не настолько большим, чтобы его племя не было в тайне убеждено, что в соседнем племени колдун все-таки лучше» [Юнг 1994 а, с. 168–169].
В отличие от сознания теистической традиции, сознание, базирующееся на мировоззрении шаманистского типа, продуцирует дискурс смерти, окрашенный в весьма тревожные, порой панические тона. В ходе этого дискурса вера в загробную жизнь неизбежно приводит к убеждению в том, что умершие могут вмешиваться в жизнь живых нежелательным, вредным образом – мешать в делах, насылать болезни, захватывать живых в плен и уводить с собой, сводить с ума и т. п. Так, например, молодые нанайские вдовы, выходя из дома на улицу, отряхивали подол платья, так как у нанайцев считалось, что к нему могла прицепиться душа умершего мужа, который может приревновать свою вдову к кому-нибудь и в отместку причинить ей какие-нибудь неприятности. Свекрови же следили, чтобы овдовевшие невестки не трясли подол, уходя из дома, и даже нашивали на платье колокольчики, дабы душа всегда знала, где находится женщина. Только через год после смерти мужа, когда его душа удалялась навсегда в потусторонний мир, вдова могла думать о новом замужестве [Смоляк 1991, с. 102].
Характерной особенностью концептуализации смерти в рамках шаманистского дискурса является полипсихизм. Например, по сообщению французского миссионера начала XVIII в. Шарлевуа, у индейцев дакота существовало мнение, что одна душа остается после смерти в теле, вторая – в его селении, третья – отлетает в воздух, четвертая – отправляется в страну духов. Карены, кроме ответственной за прижизненные поступки нравственной части души – тхах, знают еще двух личных жизненных духов – ла и кела [Тайлор 1985, с. 269]. На эту особенность, сохранившуюся в бессознательном современного человека, указывает и К. Г. Юнг: «В психологии бессознательного существует положение, согласно которому любая относительно самостоятельная часть души имеет личностный характер, т. е. она сразу же персонифицируется, как только ей предоставляется возможность для самовыражения… Там, где проецируется самостоятельная часть души, возникает невидимая персона» [Юнг 1994 б, с. 178]. По данным археологии оба типа культуры существовали одновременно.